Мандарин пожал плечами.

– «Битва»? Боюсь, это неизбежно.

– Нет, я про другое слово. «Остроты». Зачем ты так, я же классно шучу. Шутки просто категории «А».

Мандарин поднялся на ноги, и его колени щелкнули.

– Кажется, я вижу, что произошло, Старк. Идиот победил гения. Как грустно, а ведь гений бы вам этим утром сильно помог.

Левек собрал волосы Старка в кулак и с силой откинул его голову назад.

– Этот богач – ничто без его дог’огой металлической игг’ушки, – произнес он прямо в ухо Тони. – Это даже состязанием сложно будет назвать, шеф. Это будет пг’осто бойня.

Мандарин расправил члены, потянувшись вверх руками, пальцы которых были сжаты, как когти тигра, будто он хотел проскрести в небе дыры.

– Я надеюсь на это, Фрэдди. В конце концов, у нас не так много времени.

Тони решил, что он достаточно долго разыгрывал идиота, чтобы мысль об этом застряла у Мандарина в мозгу, поэтому впервые задал уместный вопрос:

– Ну так что? Деремся до смерти, что ли?

– В этом все и дело, – ответил Мандарин. – Знаю, что с финансовой точки зрения будет более логично отправить вас обратно в вашу компанию, но вы же отрезанный ломоть, можно сказать.

– То есть, типа, ты хочешь позаботиться обо мне?

– Именно.

– Своего рода статусный момент, так? – уточнил Тони. – Хочешь показать своим людям, что ты до сих пор силен?

Мандарин кивнул:

– Да, да, именно так. Простое, но четкое объяснение. Структура власти в мире, в котором я предпочитаю жить, не имеет ничего общего с демократической. Она основана на страхе. Эти люди мне подчиняются, поскольку боятся меня – ну и, конечно, потому что я весьма щедро им плачу. Но основной фундамент – это страх.

Тони оправился от удара, нанесенного Левеком, и поднялся на ноги.

– А теперь ты в настроении съесть мое сердце, как это принято в некоторых культурах, и украсть мою силу.

– Нет, это не так работает, – сказал Мандарин с непроницаемым лицом. – Но, символически говоря, так и есть. Я побеждаю своих врагов и таким образом поглощаю как минимум их репутацию, и таким образом моя репутация только укрепляется, – он вздохнул. – Это стало своего рода утомительной традицией в нашей команде – после успешного окончания операции я собственноручно загоняю заложника в угол. Поэтому, когда я буду выбивать из вас жизнь – помните, в этом нет ничего личного. Честно говоря, я бы предпочел прямо сейчас выстрелить вам в голову и сэкономить нам обоим немало усилий.

– Буду помнить об этом, – иронично ответил Тони. – Так что, как мы это осуществим? Устроим бой здесь и сейчас?

Тони надеялся, что все же нет. Он был измучен и голоден, а Мандарин, судя по всему, пребывал в отличной форме – подтянут и свеж, и кожа его сияет так, как будто он только что вышел из сауны.

– Нет-нет, – ответил Мандарин. – Это же совсем не спортивно, а мои предки всегда были охотниками по натуре. Я своими руками могу убить пересмешника со ста шагов с помощью лука и стрелы. Помню, я был так разочарован, когда прочитал эту американскую книжку. Весьма обманчивый заголовок, подумал я. Нет, прикончить вас здесь – это неспортивно, поэтому я прикажу моим людям удалиться, чтобы исход боя был честным. Они будут ждать меня на лодке, пока я буду охотиться за вами по всему острову. Когда я убью вас и принесу им вашу голову в доказательство своей победы, тогда мы и отправимся восвояси. Ритуал совершен, преданность укреплена.

– Рад, что могу быть полезен, – пошутил Тони. – А расскажи-ка мне, приятель, что случится, если это я принесу в гавань твою голову? Отпустят ли меня твои ребята?

Мандарин прикрыл лицо рукой, чтобы скрыть легкую улыбку.