— Снова истерика. — Тремейн с отвращением оттолкнул меня, и я повалилась на постель из шелковистых лепестков. — Прямо как эта никчемная дура Нерисса.

— Мама?.. — Сглотнув слезы, я потерла плечо, все еще нывшее от хватки Тремейна. — Откуда ты знаешь ее имя? Откуда?

Папаша, ублюдок, как он мог впутать в это Нериссу?!

— Оттуда же, откуда знаю твое, — проворчал Тремейн. — Твой отец был четырнадцатым Блюстителем. Он рассказывал мне все, о чем я его спрашивал. Таков долг любого, кому не повезло иметь Дар, если только он хочет оставаться на свободе и в добром здравии.

— Отец ненавидел вас, — пробормотала я, чтобы окоротить его высокомерность. — Так он писал в дневнике.

— Не сомневаюсь. — Ярость Тремейна прошла так же быстро, как вспыхнула, и его льдисто-красивое лицо вновь стало бесстрастным. — Арчибальд — человек с характером, но, будь уверена, я ему в этом не уступаю. — Он протянул руку в сторону саркофагов. — Мой мир умирает с каждым днем, что они проводят во сне, Аойфе. Мой народ рассеян по всем ветрам. Или ты думаешь, упадок не распространится на Землю Железа, когда Шипы будут уничтожены под корень?

— Даже если и так, — проговорила я, поднимаясь на ноги, — я ничего не могу поделать. Я не имею ни малейшего представления о своем Даре. — На платье у меня остались полоски пыльцы — смазанные желтые следы пальцев на зеленой материи.

— Так узнай о нем, — бросил Тремейн. — Ты — последняя в роду Грейсонов, ты и только ты можешь снять заклятие. Сделай это, и я расскажу тебе, что случилось с твоим братом. Вот мое последнее предложение. Другого не будет.

Но на меня блеск в его глазах, когда он говорил о снятии заклятия, не подействовал.

— Раз отец не стал делать этого, то и мне не стоит. Тут я его примеру доверяю.

Волна гнева вновь нахлынула на него, но теперь я успела уклониться от его хватки. Притиснутая к ближнему саркофагу, я почувствовала, как впиваются мне в спину острые стеклянные грани.

— Подумай вот о чем, маленький и слабый человеческий детеныш, — прошипел Тремейн. — Я настиг тебя и унес сюда так же легко, как волк уносит ягненка. Думаешь, мне будет труднее добраться до твоего Дина Харрисона или твоего странного друга, Кэлвина Долтона? Они могут серьезно пострадать во время этой охоты. Что ты будешь делать, дитя, когда останешься одна?

— Они здесь ни при чем, — прошептала я, чувствуя, как по телу у меня побежали мурашки, и вовсе не из-за холода. Своей дерзостью я опрометчиво подставила Дина и Кэла под удар. Теперь нужно было как-то это исправлять. — У тебя разногласия со мной, а не с ними, — сказала я негромко. — Не тронь их.

— Возвращайся в Грейстоун, овладей своим проклятым Даром и выполни, что должна, — отрезал Тремейн. — Тогда у меня не будет причин осуществить свою угрозу.

— Я не смогу снять заклятие, точно не смогу, — пробормотала я, запинаясь, ощущая спиной неумолимую холодную твердость саркофага.

Тремейн приопустил глаза.

— Ты считаешь меня холодным и жестоким. Сделанным изо льда. Я создание Зимы, это верно. — Он мягко поднял пальцем мой подбородок. — Но я не жесток. Дар сам укажет тебе путь, это как в первый раз открыть глаза навстречу солнечному свету. — Убрав руку, он отступил в сторону. — Возвращайся в кольцо, дитя. И помни, что данное тебе задание не из тех, которые можно провалить. Нравится тебе или нет, теперь это твоя обязанность — разбудить мою королеву.

Оглянувшись на рощу дриад, я вздрогнула:

— Ты не пойдешь со мной обратно?

— Мое место здесь, с королевами, — ответил Тремейн.