Я попытался объяснить. Как до большинства шведов - и почти всех остальных людей тоже, - до него доходили только смутные слухи об Империи и бесконечной паутине миров альтернативной вероятности, за которыми шло постоянное наблюдение особой Службы Сети. При этом не допускалось вмешательство в разворачивающиеся события, за исключением тех случаев, когда возникала непосредственная угроза существованию самой Империи или целостности всей системы. В своих усилиях мы были не одиноки: гуманоидная раса, называющаяся Ксониджиль, имела свою собственную Межуровневую Контрольную службу, пытаясь, как и мы, предотвратить новую катастрофу вроде той, которая создала область беспорядочной энтропии: лоскут разрушенных А-Линий, окружавший линию Ноль-ноль. Ксониджиль избежали этого бедствия скорее благодаря удаче, нежели каким-то особым контрмерам. Агент Джок у Ксониджилей назвал нашу линию Ноль-ноль линией II-I, и, избегая Распада, они не встречались с нами целое столетие.

- Есть еще несколько народов, владеющих передвижением по Сети, - сказал я Хельму, - включая и таких, которых не рад будешь встретить где-нибудь в темном переулке. Например, Хакква - их дата Общей истории - около ста тысяч лет до нашей эры, а теперь вот еще йлокки, - но эти отстоят еще дальше. По правде говоря, нам еще не удавалось провести успешную разведку так далеко.

Я обратил внимание Хельма на удивительное явление Э-энтропии: постепенные изменения по мере того, как мы мчались через линии альтернативной реальности, аналогичное тем изменениям, которые можно наблюдать, двигаясь в одном направлении во времени. Нависающая глыба гаража Сети менялась на экране у нас на глазах: цвет ее стен, обшитых деревянными панелями, изменился со скучного серого до пятнистого зеленовато-желтого, появились трещины, отслоились и упали целые куски, обнаружив проржавевшие стальные фермы конструкции. Они, в свою очередь, постепенно превратились в изъеденный ржавчиной, осевший железный лом, который, наконец, рухнул в гущу деревьев, незаметно разросшихся до настоящих джунглей. Через полчаса на этом месте остался только небольшой холмик, поросший деревьями.

Похоже, это не улучшило настроения лейтенанта - да и моего тоже. Но мы неслись со скоростью тысячи А-Линий в минуту, и вскоре вышли из Распада в более нормальную с виду область. Как только мы ее окончательно миновали, я скорректировал курс, и через несколько минут мы уже были в Желтой Зоне пока без всяких необычных явлений.

Как всегда, это зачаровывало. Сегодня я смотрел на блестящую грязевую равнину, которая едва поднималась над неспокойной поверхностью моря, уходившего за горизонт. Погода, конечно, была та же, что и тогда: светлое солнечное утро, на небе только несколько пушистых облачков. Одно из них, подумал я, напоминало большую рыбу, пожирающую маленькую. Интересно: в районах, далеко отстоящих от Линии Ноль-ноль, в формах облаков никогда не было видно человеческих лиц или даже привычных, знакомых животных. Вот и сейчас, те рыбы, которых я разглядывал в дымке, были чудовищны: сплошные челюсти и позвонки.

Однако пора было отбросить фантазии: нас ждали места, в которые мы стремились попасть, и дела, которые не терпелось сделать. Через некоторое время море высохло, и появилась растительность: высокие деревья, напоминавшие сельдерей, которые очень быстро скрылись под зеленым приливом других растений, стремительно пустившихся в рост.

Мы мчались вперед, и Э-скорость была нашей единственной защитой против того, чтобы не слиться с окружающим нас запустением. Мы видели, как хиреют деревья, опутанные мощными лианами. Лианы превратились в паутину, походившую на переплетение силовых кабелей. Холм, на котором был гараж, лопнул, и из него хлынули странные верткие машины и чудовищные карикатуры на человека, изуродованные нелепыми дефектами и мутациями. Они шныряли среди погибших деревьев по утоптанным дорогам, которые извивались, меняя направление, как вода, текущая по неровному склону. Нас ослепил неожиданно вспыхнувший белый свет.