Хорошо воспитанная Анна кивнула, Кэтрин не произнесла ни звука, а Джулия отвернулась, чтобы не дать ему повода попрощаться с ней индивидуально. Как только он вышел, Анна бросилась к окну, чтобы видеть, как солдаты покидают усадьбу. Кэтрин и Джулия присоединились к ней.

Возле крыльца стояли три фургона, каждый из которых был запряжен четверкой лошадей. Один из фургонов уже был нагружен конфискованным имуществом. Круглоголовые строем покидали дом. Сержант нес в руках мешок, только наполовину заполненный сазерлейскими трофеями, а солдаты тащили продукты, взвалив мешки на плечи. Все это они погрузили в фургон и приготовились к отбытию из усадьбы. Последним из дома вышел капитан Хардинг. Он сел верхом на коня и поехал через двор в сторону тенистой аллеи.

Когда последний круглоголовый исчез за вязами, Анна отошла от окна и направилась к креслу, но вдруг остановилась и прижала руки к вискам. Прежде чем Кэтрин успела прийти к ней на помощь, она, как подкошенная, рухнула на пол. С ней случился глубочайший обморок.

Джулия испуганно вскрикнула. Кэтрин показала ей рукой на кресло.

— Принеси подушку. Мы подложим ее под голову твоей мамы. Она, должно быть, ушиблась, упав на пол, — когда девочка подложила подушку, Кэтрин вновь обратилась к Джулии: — Поднимись наверх, в Длинную галерею, и скажи Ридли, чтобы он пришел сюда и перенес твою мать на диван.

— Хорошо, бабушка! — Джулия бросилась к двери.

— Подожди! Прежде чем спустишься сюда, заскочи в мою спальню и возьми там лавандовую воду, которая стоит на столике возле постели.

— Я все сделаю! — Джулия выбежала из комнаты.

Кэтрин с трудом опустилась на пол возле Анны, которая лежала, раскинув руки. Высохшими от старости руками Кэтрин поправила подушку. Она обожала невестку, которая вполне уживалась с ней в одном доме, без устали ухаживала за ней всякий раз, когда ей случалось заболеть, и проявляла к ней столько доброты, что старая женщина просто диву давалась. Более того, Анна никогда ей грубого слова не сказала, а язык у самой Кэтрин был довольно острый. Потирая запястья Анны, она бормотала чуть слышно:

— У нее нет стержня. Редкой доброты женщина, но совершенно бесхарактерная. Боже! Да если б я оказалась такой же слабой в первые годы моего вдовства, то и Роберт, и Сазерлей погибли бы. Господи, не дай мне умереть, пока сын не вернется домой навсегда. Иначе неизвестно, что может случиться с ней, — затем она произнесла громче то, о чем постоянно думала в отсутствие сына и внука: — И неизвестно, что может случиться с Сазерлеем.

Она увидела Ридли, быстрым шагом вошедшего в комнату. Он без труда поднял Анну и положил на диван. Затем помог Джулии поставить на ноги Кэтрин.

Анна все никак не приходила в себя, и Кэтрин не на шутку забеспокоилась. Она послала служанку за остропахнущей травой, растущей на огороде. Некоторое время Кэтрин помахивала пучком травы перед носом своей невестки, веки которой наконец дрогнули. Бабушка и внучка вздохнули с облегчением.

— Они уже ушли? — Анна широко открыла свои серые глаза. Она уже и забыла, что видела, как круглоголовые покидают усадьбу.

Джулия обняла мать:

— Да, уже ушли! Бабушка говорит, что они больше не вернутся, и с нами вновь будут Звездный свет и другие лошади, которых сейчас прячут в лесу.

Кэтрин отложила в сторону травы.

— Слава богу, все кончилось хорошо.

— Не в малой степени благодаря смелым и честным ответам моей доченьки, — Анна, которая все еще лежала на подушках, улыбнулась Джулии и ласково, по-матерински коснулась ее локонов: — Я сделаю тебе прическу, если ты принесешь гребень.

— Пока не надо, — заявила Кэтрин с твердостью в голосе.