|
Здесь Аллан Куотермэн, англичанин, сын предиканта . Как живете, хеер Куотермэн, что нового там, в Капской колонии? – Не знаю, что нового в Капской колонии, Ганс, – торжественно ответил я, – а о здешних новостях расскажу: по вашему следу идет полк зулусов, и находится он сейчас в двух милях от фургонов… На мгновение воцарилось молчание. Я заметил, как под загаром побледнели коричневые лица пораженных людей. Одна две женщины вскрикнули, дети прильнули к ним. – Боже всемогущий! – воскликнул Ганс. – Это не иначе как полк мтетва , который Дингаан послал воевать с басуто. Болота преградили им путь, а вернуться в страну зулусов они боятся. Вот и повернули на север, чтобы присоединиться к Моселекатсе… Тут как раз подошли мои повозки. На козлах первого фургона сидел Индаба Зимби, завернутый в одеяло. Я окликнул его и сообщил новости. – Это дурные вести, Макумазан, – сказал он. – Завтра утром здесь будут мертвые буры. Однако до рассвета зулусы не нападут на нас. Зато они сметут лагерь с лица земли – вот так! – он провел рукой перед ртом. – Перестань каркать, белоголовая ворона, – проворчал я, хотя знал, что он прав… – Макумазан, последуешь ли ты на этот раз моему совету? – спросил Индаба Зимби. – А в чем он состоит? – Вот в чем. Оставь здесь фургоны и садись на лошадь. Уедем отсюда как можно скорее. Зулусы не последуют за нами, они займутся бурами. Я разыскал Ганса Боту и посоветовал ему бросить фургоны и спасаться бегством. – Это невозможно, – ответил он. – Две наши женщины так толсты, что не пройдут и мили, третья на сносях. К тому же, у нас только шесть лошадей. А если мы и убежим, что ждет нас в пустыне? Мы погибнем там от голода. Нет, хеер Аллан, мы должны дать бой дикарям, и да поможет нам Бог! – И правда, да поможет нам Бог. Подумай о детях, Ганс! – Не могу думать, – ответил он прерывающимся голосом, глядя на свою дочку – чудесного кудрявого синеглазого ребенка лет шести. Ее звали Тота. Я часто возился с ней, когда она была младенцем. – О хеер Аллан, твой отец, миссионер, всегда отговаривал меня от переселения на север, но я его не слушал, считая проклятым англичанином. Теперь я вижу, что поступил как безумец. Хеер Аллан, постарайся спасти мое дитя, если проживешь дольше меня, а если не сможешь, убей ее. И он пожал мне руку. – До этого еще не дошло, Ганс, – сказал я. Мы занялись приведением лагеря в боевой порядок. Фургоны – с моими двумя их стало десять – расположили квадратом. Дышло одного фургона привязали поводьями к нижней части второго и так далее. Крепко сцепили и колеса. Потом забили свободное пространство от земли до дна фургонов ветвями колючего кустарника, известного под названием «погоди минутку». К счастью, он рос поблизости в большом количестве. Таким образом мы превратили наш маленький лагерь в достаточно сильную крепость для борьбы с противником, не имеющим огнестрельного оружия. Для наших винтовок мы оставили узкие амбразуры. За час с небольшим было сделано все, что можно было сделать. Теперь возник спор, как быть со скотом, который тем временем подогнали к лагерю. Кое кто из буров предлагал укрыть скот в лагере, хотя он был очень мал, ну если не весь, так столько волов, сколько поместится. Я решительно возражал против этой затеи. Волов может охватить паника, как только начнется стрельба, и тогда они затопчут защитников. Я предложил другой план: поручить стадо нескольким туземным слугам, пусть гонят его по долине реки, пока не встретят дружественное племя или не окажутся в безопасном месте. Разумеется, если зулусы их заметят, беды не миновать, всех захватят. Однако в такой холмистой местности слугам скорее всего удастся спасти и себя и волов. Нельзя только медлить, надо сейчас же двигаться в путь. |
