— За тем поворотом, — говорит Лев. — Я стоял на обочине, грузовик сделал поворот, проехал метров двести и съехал в кусты. Водитель оставил машину и бежал.

— Так, так… — бормочет лейтенант. — Водителя вы не запомнили.

— Не видел, — поправляет Лев. — Вернее, видел, но со спины. Да и далековато было…

Я смотрю на Леву и только сейчас замечаю, что у него разбита бровь и тоненькая струйка крови стекает на висок. Лев бледен, сосредоточен и старается не смотреть мне в глаза.

Милицейского лейтенанта отзывает сержант с рулеткой, и мы остаемся одни. Вернее, не совсем одни — рядом сопит Людоед и болтается сердобольная старушка из очевидцев.

— Я все видела! — старушка грозно вздевает к небу сухонький кулачок. — Зальют глаза с утра и ездют! В тюрьму таких поганцев надо… Я все видела! — и топает за лейтенантом вслед — давать показания.

— А вы, Лев, видели? — спрашиваю я. Почему-то этот вопрос только сейчас пришел мне на ум.

— Нет, — говорит бандит и идет за старушкой. — Товарищ лейтенант, позвольте я отвезу пострадавшую домой? У девушки шок…

Мне очень хочется подойти к группке мужчин и прокричать вопрос: «Почему вы, Лев, охранник фигов, ничего не видели?!» Но сосед останавливает меня на полпути взмахом руки, и я подчиняюсь.

Милицейский лейтенант согласен, что девушка в шоке, вид моей одежды — грязной после свидания с асфальтом — вызывает жалость, и, покончив с формальностями, нас отпускают.

Невысказанный вопрос жжет язык, как кайенский перец. В джип я усаживаюсь надутая, недовольная и полная подозрений. Но сосед почему-то не хочет разговаривать на глазах у милиции. Развернув машину по ходу движения, он едет меж двух заборов, поворачивает за угол и останавливается на обочине.

Некоторое время мы молчим.

За поворотом заканчивается промышленная зона. После неширокой полосы зеленых насаждений, преимущественно кустов и низкорослых тощих березок, начинается жилой район: пятиэтажные блочные дома, утопающие в зелени дворики и бетонная коробка неизвестного назначения — то ли электричество в ней распределяют, то ли отопление.

У этой коробки стоит «КамАЗ». Вокруг него с задумчивым видом бродит парень в форме. Он оглядывает исполосованные бока машины, любуется кусками железа, повисшими на бампере. На нас он не обращает никакого внимания.

— Моя машина стояла здесь, — говорил Лева и кивает головой на соседний куст. — Только нос был повернут в другую сторону, навстречу движению.

Говорит и замолкает. Словно ждет чего-то.

— Почему вы ничего не видели?! — наконец возмущаюсь я. — И, кстати, почему у вас лицо в крови?

Лева поворачивает на себя автомобильное зеркальце, осматривает физиономию и достает из «бардачка» бумажную салфетку. Поплевав на нее, он начинает оттирать лицо от подтека крови.

— Лев! Где вы были? — строго спрашиваю я.

— Здесь я был, — говорит бандит, увлеченный своей красотой. — Черт, засохла! Сима, под вашим сиденьем — бутылка с водой. Достаньте, пожалуйста.

Не-е-ет, это переходит всякие границы! Обещал защищать, приглядывать… а сам расцарапал где-то бандитскую свою морду и сидит тут… как ни в чем не бывало!

Впрочем, бутыль я все-таки достаю, и общими усилиями мы приводим в порядок сначала соседа, потом меня.

На меня ушли все запасы воды и одноразовых салфеток.

— Ну? — в итоге спрашиваю я.

— Я стоял там, — кивает Лева на угол забора.