— У меня к тебе просьба, — сказал Ворохтин и вынул из кармана небольшой сверток. — Это свечи от моторной лодки. Я их выкрутил, чтобы никто ночью с лодкой не баловался. Пусть у тебя будут, мало ли что.

— А ты далеко собрался? — спросил наблюдатель, засовывая свечи в карман.

— В поселок. Посижу в пивнушке, отдохну от «Робинзонады».

— Ну-ну, — с иронией произнес наблюдатель. — Отдохни…

— Но это не все, — прервал его Ворохтин и протянул радиостанцию. — Держи при себе. Не отключайся. Если вдруг поступит вызов, не отвечая, беги к ментам, садись с ними в моторку и гони на Третий, к Ботанику. Чем быстрее, тем лучше.

— А почему именно на Третий? — удивился наблюдатель.

— Вот как причалишь к нему, так узнаешь.

Наблюдатель с подозрением крутил в руках рацию.

— А это что? — спросил он, показывая на маленькую пластиковую бирочку с цифрой 1, привязанную к держателю.

— Это значит Первый остров. Лена пользовалась ею.

— Э-э, нет, — покрутил головой наблюдатель и протянул радиостанцию Ворохтину. — Я суеверный, вещами покойников не пользуюсь.

— Так возьми мою! Какая разница…

Они поменялись станциями. Ворохтин пожал руку наблюдателю и молча пошел вниз. Чтобы избежать случайных свидетелей, он поднялся к лесу и набрал частоту Лагутина.

— Сергей, если сегодняшней ночью ты не заснешь, то, возможно, сохранишь себе жизнь, — сказал Ворохтин спокойно, излишне не драматизируя ситуацию.

— Не совсем понятное, но интригующее предупреждение, — сквозь треск эфирных помех донесся далекий голос Лагутина.

— У тебя опять может быть гость, — пояснил Ворохтин. — Скорее всего это будет знакомый тебе человек из съемочной группы или обслуживающего персонала. Как только ты его увидишь, немедленно дай сигнальную ракету. Немедленно!

— А почему ты решил, что он придет именно ко мне?

— Я думаю, что у вас с Ботаником равные на это шансы. Будь внимателен: убийца может пойти на хитрость и заговорить тебе зубы. Не исключено, что он поздравит тебя с победой и предложит что-нибудь съесть или выпить. Не верь ни одному его слову, даже если это будет Саркисян. Размахивай тесаком и не подпускай его к себе ближе чем на пять шагов. Я буду недалеко от тебя и подъеду быстро.

— Ладно, ладно! — ответил Лагутин, считая, что Ворохтин чрезмерно сгущает краски. — Я смогу за себя постоять, не беспокойся…

Освещенный двумя мощными лампами, Саркисян стоял у озера на фоне кроваво-красного заката.

— Итак, осталось двое, — говорил он в микрофон и короткими толчками дергал головой, что делало его похожим на настороженного петуха. — Два самых стойких и мужественных робинзона вышли на финишную прямую. И ни один пока не намерен сходить с дистанции. Мы с вами являемся свидетелями проявления удивительных волевых качеств. Поединок усложняется не только усиливающимся голодом и холодом. Растут психическое напряжение и тревога…

Безмолвная толпа полукольцом окружила режиссера. В свете ламп порхали серые мотыльки и струился табачный дым. Чуть сгорбившись, словно застыв в поклоне, у треноги с камерой стоял Чекота.

Ворохтин поискал глазами Киру, которая во время сеансов связи обычно околачивалась рядом со съемочной группой. Но песочной штормовки и белого платка нигде не было видно. Пришлось подняться в палаточный городок.

Кира сидела на бревне рядом со своим походным домиком. Она держала на коленях ноутбук и медленно шлепала одним пальцем по клавишам.