С этими словами я прижал трубку к уху и рот мой раскрылся сам собою. И было от чего: гнусный, с противной блатнецой голос снова изрек:

— Ну ты попал, козлина! Ну ты попал!

— Простите, не понял, — начал было я, но в трубке раздались гудки.

Я растерянно уставился на официанта.

— Похоже, это не ваш день, — сказал он, сочувственно пожимая плечами.

Видимо, все мои неприятности отразились на моем лице. Думаю, выглядел я достаточно жалко, раз даже официант, этот бандит с большой дороги, меня пожалел. От таких, как я, камни стонут: еще со старыми неприятностями не успел разобраться, а уже новые назревают. Интересно, почему я козлина и куда я попал? Или на что?

Так, кажется, принято выражаться в наши дни.

Однако ломать голову над абстрактными проблемами было некогда, надо было остроносенькую спасать. Я вылетел из ресторана — она стояла на другой стороне улицы и, оживленно жестикулируя, беседовала со своим горилоподобным другом, за спиной которого маячили гиганты еще похлеще. Один из них столбенел и держал в руках мобильный, видимо собираясь отправить его во внутренний карман пиджака. Судя по всему, остроносенькая сообщала нечто ошеломительное, раз так застыл тот, с мобильным.

Одержимый желанием спасти несчастную, я, не раздумывая, бросился под колеса первого попавшегося автомобиля. Это был “Мерседес”.

— Куда прешь, козлина! — раздалось, заглушая визг тормозов.

— Простите, — воскликнул я, — очень спешу!

— А-аа, вот оно что. Тогда помогу.

Мне в лоб нацелилось дуло пистолета.

— Что вы делает? — ужаснулся я.

— Ты же спешишь, — пояснил владелец “Мерседеса”, — так будет быстрей. И верней. Колеса — штука ненадежная, а, как я понял, Господь уже ждет.

Он заржал и, довольный своей шуткой, сорвал с места автомобиль. Я глянул на другую сторону улицы и подумал: “Как-то подозрительно оттопыриваются карманы у этих головорезов, дружков остроносенькой. Нет ли у них оружия?”

Мне расхотелось туда идти, но все еще хотелось спасти остроносенькую. Я вернулся в ресторан и обратился к администратору:

— Раз уж я вам трижды заплатил по одному и тому же счету, не могли бы и вы оказать мне любезность?

— В чем дело? — сухо поинтересовался тот.

— Очень хотел бы поговорить с той девушкой, — я кивнул на остроносенькую, которую через стекло ресторана было неплохо видно, — но, боюсь, ее друзьям это не понравиться.

Администратор кивнул:

— Нет ничего проще.

Он набрал какой-то номер и почти мгновенно на той стороне улицы остроносенькая извлекла из сумки телефон и прижала его к уху.

— Говорите, — администратор быстро протянул мне трубку.

Я услышал ее голос:

— Але! Але! Кто это?

— Остроносе… Ой, простите, не знаю вашего имени, но мне срочно нужно с вами увидеться. Дело первостепенной важности. Безотлагательно жду вас там же.

Она изумилась:

— Кто это? Кто?

— Это тот сорокапятилетний мужчина, чей коньяк вы так беспардонно выдули каких-нибудь десять минут назад. Ну может чуть раньше… или позже…

Я задумался, подсчитывая.

— А-ааа! — обрадовалась остроносенькая. — Люська! Люська! Что ты говоришь, моя прелесть? Боже, как я рада! Не слышала тебя сто лет!

— Возможно, — ответил я, — если у вас секунда идет за год. Впрочем, так оно и есть — время работает не на вас, время ваш враг. Умоляю! — в этом месте я вскрикнул.