— Бранд, правда, я не хочу делать тебе больно. Но ты не можешь заставить меня остаться, — спокойно сказала она.

— Не могу? — Его улыбка привела ее в дрожь. — Изабелла, ты собиралась сбежать, как в прошлый раз? Не сказав ни слова своему преданному мужу?

— Нет! Конечно, нет. — Изабелла сунула пальцы в бледно-желтую наволочку. — Мне еще надо договориться с преемником. Я не могу разочаровать клиентов. И укладываться мне еще долго. Я… я думала… Ты говорил, что у тебя утром встреча. Я собиралась сказать сегодня.

— Да? К этому времени, полагаю, ты бы уже собралась и тебе оставалось бы только поставить меня в известность. Правильно? Я угадал? К несчастью для тебя, я освободился раньше, чем ты ожидала.

Конни ткнулась носом в шею Бранда.

— А я рада, что ты пришел рано, папочка, — прошептала она, крепко обнимая его. — Теперь нам не надо ехать в Эдмонтон, правда?

— Конечно, нет.

Бранд разжал ее руки и бережно поставил дочь на пол.

— Бранд, ты не имеешь права, — вмешалась Изабелла. — Конни, мне жаль, дорогая, но это решает не папа. Тебе же нравилось в Эдмонтоне. Ты была там счастлива…

— Ну, да. Раньше. У меня тогда не было Пушка. И не было моего папы.

Конни выпятила нижнюю губу и упрямо топнула ногой по потертой ковровой дорожке.

Бранд положил руку на голову дочери.

— Послушай, дорогая, — сказал он таким голосом, что Изабелла поняла, как ему трудно держать себя в руках. — Мы с твоей мамой должны сами обсудить…

— И ты хочешь, чтобы я пошла к Эдвине, — вздохнула Конни.

У Бранда дрогнули губы, и он коснулся пальцами ее носика.

— Правильно.

Конни еще раз топнула ножкой.

— Хорошо, — согласилась она. — Я пойду. А ты обещай, что не позволишь маме увезти меня в Эдмонтон. Я хочу остаться здесь, с тобой.

— Обещаю, — твердо произнес Бранд.

Конни кивнула.

— Ладно. Тогда я пошла.

— Минутку. — Изабелла улыбнулась, стараясь не показывать ребенку свои страдания. — Сначала мы должны убедиться, что Эдвина свободна.

Она взялась за телефонную трубку.

Эдвина была свободна, и Бранд, усадив Конни на плечи, живо отнес ее наверх. Изабелла услышала их смех и внезапно ощутила комок в горле. К тому времени, когда Бранд вернулся, она сидела на диване, скрестив ноги и обхватив себя обеими руками.

— Очень эффектно, — сказал Бранд, захлопывая дверь. — Потерявшаяся маленькая девочка. Я уже видел это раньше, Изабелла, и, боюсь, меня это не трогает.

Изабелла сложила руки на коленях. Ей хотелось бы сказать, что он в своих джинсах и темно-синем свитере ей совершенно безразличен, но это было бы неправдой. Как бы он ни злился, она чувствовала исходившую от него энергию и страстно желала броситься в его объятия.

— Почему, Изабелла? — спросил он. — Ты убегаешь и разбиваешь жизнь других людей… в данном случае мою и моей дочери… Или у тебя на уме что-то другое? Феликс, например?

Она сжала руки в кулаки. Не было смысла показывать ему, как ей больно. Не было смысла и лгать ему ради спасения своей гордости. Что значит гордость в сравнении с необходимостью жить и знать, что мужчина, которого она любит, никогда ее не полюбит?

— Я уже говорила тебе, что Феликс женится на Анни, — спокойно сказала она.