— Скажи Конни, что я приеду днем, — сказал он и пошел дальше.

Изабелла, ссутулившись, побрела обратно. Она постояла, прислонившись к косяку, потом села на диван и закрыла глаза.

Бранд очень разозлился. Разозлился, потому что любит Конни и не хочет ее потерять. И еще он злится, потому что думает, будто она нарочно мучает его. Неужели она стала бы причинять ему боль, если бы нашла другой выход!

Может ли она, даже ради Конни, жить рядом с Брандом? Может ли она жить с ним без любви? Она закрыла руками глаза. Конни легко возбудима. Все дети такие. Каково ей будет жить в доме, в котором люди не любят друг друга? Раньше или позже, но она почувствует, что с ее родителями что-то не так. Наверняка тогда ей будет больнее, чем теперь.

Вздохнув, Изабелла заставила себя сесть прямо. Ничего не решив, она все-таки должна забрать Конни у Эдвины. Девочке обещали, что она пойдет с отцом в парк Стэнли, и хоть раз Бранд должен сдержать свой норов и вернуться.

Изабелла неохотно поднялась по лестнице. Эдвина с улыбкой открыла дверь и тотчас помрачнела.

— Что случилось? — спросила она, глядя на осунувшееся лицо Изабеллы. — Нам показалось, что мы слышали крик, но Конни сказала, что это папа и он все сделает как надо.

— Конни оптимистка, — сказала Изабелла, делая попытку улыбнуться. — Кричала больше я.

Она объяснила, что произошло. Эдвина неодобрительно покачала головой.

— Современная молодежь, — пробурчала она. — В мое время мы не бросали мужей и не убегали в чужие города…

— Эдмонтон вовсе не чужой, — возразила Изабелла.

У нее не было настроения слушать рассуждения о долге и о капризных женах, которым лучше оставаться со своими мужьями, даже если те их не любят.

— А где Конни?

— В ванной. Пускает мыльные пузыри. Я ей скажу, что ты здесь.

— Я сама схожу. Спасибо, Эдвина.

Изабелла прошла через заставленную мебелью комнату и остановилась у открытой двери в ванную.

— Конни! — позвала она. — Конни, пора…

Она внезапно замолчала.

Пол мокрый. Зеркало покрыто тонкой пленкой мыла. Но Конни нет.

Изабелла недоуменно посмотрела на Эдвину.

— Она, должно быть, сбежала, пока я наливала чайник. Конни! Конни, ты где? — громко позвала Эдвина.

Ответа не было. Они проверили спальню, кухню, три туалета и комнату для гостей. Потом вернулись в ванную. Это заняло немного времени. Конни не было в квартире.

— Наверное она пошла домой, — сказала Изабелла. — Пойду проверю.

Но Конни не заходила домой. Или если заходила, то за розовым бегемотиком. Его тоже не было.

— Может быть, она пошла к другим соседям? — предположила Эдвина.

— Конечно.

В доме было всего восемь квартир. В трех из них не ответили на настойчивый стук Эдвины. Еще в трех Конни не видели и вообще не были уверены, что знают ее.

Изабелла побежала на улицу. За угол завернул автобус. Но темноволосой девочки нигде не было видно.

— Ты посмотри на этой стороне, а я на той, — крикнула Изабелла дрожавшей Эдвине. — Она не могла уйти далеко.

Не могла? Или могла? Ей ведь всего четыре года.

— Конни! — крикнула она, завернув за угол и заметив двух малышей, взбегавших по ступенькам длинной лестницы. Но это были мальчик с веснушчатым лицом и маленькая девочка с голубыми глазами.

У Изабеллы дрогнуло сердце. Конни не могла потеряться. Не могла.

Вот! Наверняка это она смеется в молочной.

Она поспешила туда. Но единственным покупателем в магазине был долговязый юнец, пытавшийся уговорить хозяина продать ему сигареты.