— Кто меня спрашивает? Я в этой жизни нуль. — Кривая улыбка исказила лицо Майка.

Но он притворялся. На самом деле он был польщен, что Грег посвятил его в планы сестры. Уже три года после колледжа он болтался на Уолл-стрит и знал, что «реальное дело» — обманчивая мечта каждого банкира, делающего деньги из денег и зарабатывающего миллионы для других. Но одалживать деньги под залог и знать, что тебе капают проценты, что в случае банкротства ты выжмешь из должника последние капли крови, — это одно, а работать в «чистом поле» предпринимательства — это совсем другое… Майк решил очень красочно обрисовать картину, возникшую в его воображении.

— Предположим, ты закупил весь большой зал в Лас-Вегасе, а эстрадная звезда накурилась травки или сломала ногу. Или ты везешь листовую сталь из Питтсбурга на автомобильный конвейер в Дейтройт, а тут тебе у железнодорожников забастовка, наводнение, и рельсы пошли наперекосяк. Или ты в Лос-Анджелесе хочешь выжимать сок из мексиканских апельсинов — апельсины уже вываливаются из складов, а банок нет и где они — неизвестно…

— Заткнись, Майк! — не выдержала Натали. — Пошел отсюда!

— Уже в пути! — не обиделся Майк. Он оставил им принесенное шампанское, захватив с собой только один бокал. Он прихлебывал вино, ковыляя обратно через лужайку к дому.

— Ты знаешь, Грег, у меня появилась мысль. К нам за кредитами приходят разные люди. И, чтобы выглядеть посолиднее, они приводят с собой женщин. Жен или…

— Или партнерш, — подхватил Майк.

— Да. И все они в мехах. Меха на женщинах — показатель платежеспособности мужчин. Меня это всегда раздражало. Почему женщина сама не может заработать достаточно, чтобы купить себе шубу, а не быть только витриной для амбиций мужа или любовника? Вот какая пчела укусила меня в голову… Может, найти новую нишу в бизнесе… в торговле мехом?

— Мех? — вдруг очень серьезно спросил Грег.

— Да. Он прекрасен. Он сексуален. Он подчеркивает разницу между женщиной и мужчиной и высекает искру влечения… Как два полюса! Помнишь уроки физики в школе и анекдот, как учитель сближает положительный и отрицательный заряды?

— Ты незнакома с дядюшкой Уоллесом?

— Что это за дядюшка?

— Мистер Невски.

— Не слышала о таком.

— Далекая родня твоему отцу. Из каких-то русских корней. В эти генеалогические дебри я еще не забирался… В его крови такой бешеный коктейль: сколько-то процентов донского казака, сколько-то процентов еврея и… вдобавок его усыновил мой дедушка Стюарт в 1922 году. Но он презрел наши семейные традиции, ушел в ремесленники и вот уже сорок лет торгует мехами.

— Я бы хотела переговорить с ним, — оживилась Натали.

— Почему бы и нет… Если старик сидит дома в праздничный день, ему будет приятно, что кто-то вспомнил о нем. Что ты хочешь ему сказать? Тебе нужно манто из сибирских соболей?

— Спроси, нужен ли ему деловой партнер — женщина двадцати шести лет, незамужняя, бездетная, имеющая опыт на финансовом рынке и обожающая меха? И немного пьяная?

— Я не держу в памяти все телефоны. Мне придется обратиться к компьютеру в Вашингтоне, — сказал Грег и занялся набором номеров.

Натали пригубила шампанское, оставленное Майком. Вдруг Грег воскликнул:

— Я до тебя добрался, Уоллес! — Неожиданно еврейский акцент появился в его голосе. — Я для тебя приготовил такую девочку, что ты оближешь пальчики! Она заинтересована в торговле пушниной.