— Перекуси со мной, дочь! Скрась мое одиночество. И отпразднуй освобождение от цепей, которые ты сама на себя надела.

— Я не собираюсь их сбрасывать.

— Страшнее всего в жизни сидеть на троне, который шатается под тобой… Короли и цари, не пожелавшие вовремя смыться, поплатились головой.

— И ты предлагаешь…

— Бежать без оглядки. Переписать жизнь заново, с чистого листа.

— Уоллес Невски был для меня всем. Ты советуешь стереть память о нем?

— Советую. Настоятельно советую.

«Он что-то знает», — подумала Натали.

— У тебя есть что-то конкретное предложить мне взамен? — притворяясь наивной, спросила Натали.

— Государственную службу. Стюарты из поколения в поколение служили Соединенным Штатам. С твоим знанием русского языка ты найдешь себе место в госдепартаменте.

— В этом змеином гнезде, как ты его называл?

— Не все змеи ядовиты.

— Я избрала другую профессию.

— Профессию скорняка? Какой вам воротничок угоден, мадам? Из белочки? Из лисички? — Торговля пушниной — это миллиардные обороты… Это международная сеть…

— Рыбка попалась в сеть… Рыбку съели рыбаки или бросили кошкам!

— Твой сын и мой брат Майк поддерживает меня. Он хочет возглавить дело.

— На Майка я давно махнул рукой, — грустно сказал Стюарт-старший. — Ему не найдется места в самой дрянной команде. Любой шкипер спишет его на берег в первом же порту. Но ты для меня… — Ричард Стюарт замолк, подбирая слово. — Ты для меня… все мое достояние… След, который я оставлю после себя на земле.

Он был не трезв, но и не пьян. Он был серьезен как никогда. У Натали слезы подступили к глазам. Но тут же Стюарт все испортил.

— А ты вляпалась в этот еврейский бизнес!

— Бизнес интернационален!

— Но он тоже пахнет. Я чувствую, как пахнут греческие судовладельцы и япошки-электронщики. И скорняки-евреи.

— Ты прав, я согласна. Тебе нравится, чем пахнут твои друзья по клубу. Они, как герои Джона Уэйна, пахнут порохом, потом и лошадиным навозом. Они мечтают напялить на себя старые рыцарские латы, как ублюдочные европейские аристократы — Анжу, Валуа, Бурбоны… Кишка тонка, господа! Кровь жидкая! Граф Дракула оголодал бы в вашем клубе!

Отец расхохотался, и это было признаком того, что он оценил темпераментный монолог дочери. Без всякого заказа ему поставили на стол новую порцию «бурбона» со льдом, и он тут же осушил бокал до дна. Натали поняла, что отец сознательно убивает себя. Обсуждать с ним прошлое было бесполезно, надо было торопиться, чтобы успеть извлечь из его памяти хоть какую-либо информацию.

— Уоллес рассказывал тебе о России? — Я и так знаю Россию, будь она проклята!

— Ты там давно не был…

— Что может знать о России еврей-меховщик? Пушной аукцион в Ленинграде, пьянки, банкеты, балерины-проститутки?

— У него был «блат» даже в Политбюро.

— Ха-ха-ха! — Раскаты саркастического хохота нарушили благопристойную тишину обеденного зала клуба. Ричард Стюарт от души веселился.

Натали решила не пропустить собрание своего клуба. Клуб «юмористок» был ее детищем. Она придумала название и вложила деньги и энергию в его создание и процветание.