— Приходит прислуга.

— Она шастает по всем комнатам?

Натали насторожилась, как будто стальная пружина раскрутилась внутри нее.

— Уоллес не привез тебе подарок? — осторожно поинтересовалась она.

— Какой?

— Из России… перед смертью.

— Кому нужны их глупые матрешки?

— Мне он привез меховой жакет. Из настоящих таежных шкурок.

— Какая прелесть! Я бы хотела его увидеть. Давай-ка я быстренько здесь рассчитаюсь, и мы заедем к тебе…

Они заехали на Тридцать третью улицу в контору «Котильона». Диана подождала в машине, пока Натали вышла к ней в меховом жакете.

— Мой бог! — вскричала Диана. — За эту вещь я бы трахнулась со всем Гарлемом…

— Вряд ли ты там столько заработаешь.

— Ты права, Натали. Как ты его выставила на это? — Не понимаю.

— Не строй из себя невинную девочку. Такой подарок мужчина может сделать только в сексуальном безумстве. В такую дорогостоящую любовь мне трудно поверить.

А действительно, как Натали могла внушить Уоллесу такую безумную страсть? Она никогда не переоценивала свою сексуальность. Все на месте, но нет в ней взрывной женственности, которой обладала Диана.

Ранним утром на углу Бродвея и Сорок пятой улицы Натали среди респектабельной публики, следовавшей подобно ей советам пройтись пешком несколько кварталов до места работы, вдруг остановилась и громко засмеялась. На светящемся табло цифры показывали, как доллар падал по отношению к японской иене. Всем это не сулило ничего хорошего. В том числе и «Котильону».

Прогноз на будущий аукцион в Сиэтле был неутешительным. Однако Натали вдруг стало весело. Она вспомнила одну из их с Уоллесом праздничных ночей. После первого показа моделей «Котильона», который она сама организовала, взяв на себя всю ответственность, после всего этого утомительного действа — яркого света, роскошных манекенщиц, блеска бриллиантов и удушливого аромата духов — они остались одни в прохладной спальне, где было открыто настежь окно.

— Я совсем пустая… Я, наверное, не соблазняю тебя, — сказала тогда Натали.

— Ты для меня — вечный соблазн, — ответил он.

— Я не способна на всякие женские хитрости, к которым ты привык…

— Я их могу себе вообразить… Но ты нужна мне другая…

— Какая?

— Я не смогу отделиться от тебя. Я — часть тебя.

— А я — часть тебя. Мы с тобой одно целое.

И вдруг усталости как не бывало! И случилось так, что это была самая прекрасная любовная ночь из всех ночей, проведенных ими вместе.

Мать Натали несколько раз напоминала, что нужно разобраться с гардеробом Уоллеса — кое-что продать, выбросить или отдать благотворительным фондам. По ее мнению, это избавило бы Натали от тяжких воспоминаний. Натали долго откладывала этот момент, но наконец согласилась уделить матери время на разборку одежды Уоллеса.

Когда они распахнули шкафы, миссис Стюарт чуть не упала в обморок.

— Боже мой! Он, кажется, решил превзойти супругу Маркоса по количеству одежды!

— Уоллес считал, что в бизнесе надо иметь лицо! Одежда — это вывеска фирмы.

— Твой отец был послом. Он посещал все приемы и банкеты. И у него было всего четыре костюма на все случаи жизни. Здесь же я вижу тридцать пар туфель… Он что, был маньяк-коллекционер?

— Он не хотел выбрасывать старые добротные вещи. Они когда-то делались вручную… в Лондоне, сразу после войны.