— Мне нужно было позвонить маме, — сказала Брианна.

— Тебе повезло, что у тебя есть мама. У меня-то никого нет, — огрызнулась Поппи. И тут же запричитала на гротескном кокни: — О, бедняжулечка Поппи, одна-одинешенька на всем-всем белом свете. Никто ее не лю-юбит, никто не пожале-ет.

Брианна выдавила улыбку.

— Я классная актриса, — обычным голосом сказала Поппи. — Разрывалась между поступлением сюда или в Королевскую академию драматического искусства. Если честно, мне не нравится, как выглядят здешние студенты. Такие провинциалы. И я не вижу смысла начинать здесь учить американистику — нам даже не дадут съездить в Штаты. Думаю перевестись на твою кафедру. Как там она называется?

— Астрофизика.

В дверь робко постучали. Брианна открыла. На пороге стоял Брайан-младший. Его внешний вид по утрам точнее всего описывался словом «знойный». Припухшие веки и соблазнительно взлохмаченные после сна волосы.

— Эй, Бри! — крикнула Поппи. — Чем ты там занимался в своей комнате все это время, грязный ты мальчишка?

Брайан-младший покраснел и пробормотал:

— Я зайду попозже… когда…

— Нет, — отрезала Брианна. — Говори сейчас.

— Да ничего особенного. Звонил папа и сообщил, что после нашего отъезда мама легла в постель при полном параде, даже туфли не сняла, и до сих пор не встает.

— Я постоянно ложусь в постель в туфлях, — вклинилась Поппи. — Ни один мужчинка не откажется полюбоваться на женщину на шпильках. — Растолкав близнецов, она протиснулась в коридор и постучала в дверь соседней комнаты, где жил Хо Лин — китайский студент-медик.

Тот вышел — в белой в синюю полоску английской пижаме.

— ЧП, дорогой! — затрещала Поппи. — Можно воспользоваться твоим телефоном? — Не дожидаясь ответа, она вломилась в комнату Хо Лина и закрыла за собой дверь.

Брианна и Брайан-младший переглянулись. Ни он, ни она не хотели говорить, что Поппи — чудовище, и признавать, что ей в одиночку удалось обратить их первый глоток свободы в кошмар. Их воспитали в убеждении, что если не упоминать о неприятности вслух, то ее и не существует. Их мать — сдержанная женщина, и она передала эту сдержанность своим детям.

— Вот что случается с женщинами при приближении к пятидесяти, — сказала Брианна. — Это называется «менопауза».

— И что они творят? — спросил Брайан-младший.

— О, сходят с ума, воруют в магазинах, бросаются с ножами на мужей, ложатся на три дня в постель… и все такое прочее.

— Бедная мама, — покачал головой Брайан-младший. — Позвоним ей после смотра первокурсников.

Брат с сестрой двинулись в клуб математиков. Пробравшись сквозь толпу пьяных студентов, подошли к стенду, увешанному большими ламинированными листами с уравнениями.

Паренек в тесной вязаной шапке ахнул:

— Иисусе, да это же близнецы Бобер! Уважуха! Вы, ребята, реально крутые! Нет, нет, вы — легенды! У каждого золотая медаль Международной математической олимпиады. — Он посмотрел на Брайана-младшего: — И особый приз. Уважуха! «Выдающееся своим изяществом решение». Сможешь мне его объяснить? Буду польщен.

— Ну да, смогу, если у тебя найдется пара свободных часов, — сказал Брайан-младший.

— Слушай, да в любое время, где угодно. Мастер-класс Брайана Бобера-младшего будет внушительно смотреться в моем резюме.