— Нам нужно навестить Белинду.

— Тогда я должен принять душ, — разочарованно простонал Джем.

— Полотенца в шкафу. Я пока приготовлю чай. — Элоиз поднялась.

Джем залюбовался ею. Он не отрываясь наблюдал, как она грациозно переступает своими потрясающими длинными ногами, как берет кимоно со стула и накидывает на свое стройное тело.

— Вставай, — бросила она ему.

Тело не слушалось, душа испытывала умиротворение. Ему очень не хотелось прерывать эти мгновения.

Однако эти мгновения останутся с ним навсегда. И будут другие такие же. Вся жизнь будет состоять из таких мгновений.

— Ты позвонишь в больницу? — спросила Элоиз, когда он вернулся в комнату.

— Возможно, Белинды там уже нет. Сомневаюсь, что ее задержат там надолго. — (Элоиз кивнула.) — А мы можем пойти в одно отличное кафе.

— Я думала, ты не знаешь Лондона. — Она протянула ему чашку с чаем.

— Ты удивишься, как много я знаю. — Джем подмигнул.

Она, смеясь, вышла, а Джем уселся на диван. Казалось, с его души сняли камень. Жизнь стала осмысленной. Он не представлял, что такое возможно.

Зазвонил телефон, стоявший на столике, и Джем засомневался, брать ли трубку. Раздалось три звонка, и включился автоответчик.

— Элоиз, ответь. Ты дома? — Молчание. — Это Касси. — Опять молчание. — Позвони мне сразу же, как придешь. Я хочу знать все об этом сексуальном боге. — (Джем глотнул чаю.) — У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы позвонить мне, пока я никому не рассказала. Да, а что с письмами?

Джем представил себе, как она затягивается сигаретой.

— Элоиз? Ты сказала ему, что твоего отца зовут Патрик Макмагон? Позвони мне.

Касси отключилась. Джем озадаченно молчал. Он никак не мог уразуметь то, что услышал. Полная бессмыслица.

Полная бессмыслица. Элоиз вошла в комнату. Она оставалась все той же. Ангелом. Волосы отливали золотом в лучах солнца, платье с глубоким вырезом выгодно обтягивало стройную фигуру.

— Мне звонили? Мне показалось, я слышала голоса.

Джем поставил чашку и перемотал пленку. Пока повторялись слова Касси, он не отрываясь смотрел ей в лицо.

Она побледнела, глаза стали огромными.

— Джем, я… — начала Элоиз.

— Кажется, ты что-то должна мне рассказать. — Он не узнавал свой голос, в котором появились металлические ноты.

Она, не шевелясь, стояла у двери.

— Я… я собиралась все объяснить. Но не было подходящего момента. Это случилось, пока ты был в Милане.

Джем больше не мог этого выносить. Он поднял руку, требуя, чтобы она замолчала.

Его одурачили. Оказывается, Элоиз Лоутон — великая актриса. Другого слова не подобрать.

Она полностью преуспела. Джем был совершенно очарован ею. Как и Лоренс. Он поглядел на нее и почувствовал, что его прежнее чувство исчезло, уступив место своей противоположности.

Любовь и ненависть всегда рядом. Теперь любви не было, осталась только ненависть.

Горечь разочарования была велика. Он медленно избавлялся от иллюзий, и душу охватывала боль от ее предательства.

Джем ничего не сказал. Он встал, подошел к двери… и вышел, закрыв ее за собой. Он слышал, что Элоиз позвала его, но не остановился и даже не оглянулся.

Элоиз никогда не было так плохо, сердце ныло. Даже боль, которую вызвала мамина смерть, была несравнима с нынешней.

Она пребывала в состоянии безоблачного счастья, а теперь ее охватило безмерное отчаяние.

Если правда, что акт физической любви соединяет два сердца вместе, то теперь она испытала обратное.