- Чего тебе?

- Я хотела еще раз вернуться к нашему разговору. Ведь ты очень влиятельный человек, Борис, - польстила она, зная, как он любит лесть. - Тебе стоит лишь позвонить, и к Пете отнесутся по-другому. Его сделали козлом отпущения, но он не виноват. А у истинного виновника, Сакраева, богатый отец, он нанял хорошего адвоката, даже улики, свидетельствующие против Сакраева, изъяли. Там была обычная драка, Сакраев ударил соперника кастетом в висок, а во время допроса следователь дал моему сыну подержать тяжелый мраморный осколок, попросив показать, как его приятель замахнулся. Петька, дурачок, поверил, а теперь на камне отпечатки его пальцев. Экспертиза бы подтвердила, что на этом осколке нет ни крови, ни микрочастиц ткани, да и вообще при ударе предметом с острыми краями были бы иные повреждения, но следователь заявил, что все улики против моего сына. У Пети сломана переносица, он был весь в крови и почти не принимал участия в драке. Неужели ты не поможешь, Борис? Одна надежда на тебя. Иначе мой невиновный сын сядет в тюрьму за чужое преступление по сфальцировнному обвинению. Я ничего особенного не прошу, всего лишь объективного расследования.

- Ну, ладно, - снисходительно улыбнулся бывший любовник. - Но тебе придется отработать, Люда.

- Да я на все согласна! - обрадовалась она, похвалив себя, что смирила гордыню, презрела обиду и еще раз пришла к Борису. Да разве может мать цепляться за свое самолюбие, когда ее сыну грозит срок?!

- Давай-ка мы с тобой развлечемся по старой памяти. Ты была весьма недурна в постели, Людочка, - с мерзкой улыбкой произнес престарелый сладострастник, а Люда отшатнулась - никак не ожидала, что бывший любовник потребует “отработать” таким образом.

- Ну-ну, не ломайся, - уговаривал он. - Вспомни, тебе ведь очень нравилось. Хоть мне и нравятся молодые, но ты хорошо сохранилась. У тебя давно не было мужчины, наверное, уже забыла, что такое мужские ласки. - Не слушая ее возражений, бывший любовник встал, обнял Люду одной рукой за плечи и повел к сауне, на ходу пояснив: - Давай спрячемся там от посторонних глаз. - Войдя внутрь, он запер дверь, скинул плавки и предложил: - Раздевайся, крошка. Раньше ты делала это красиво и сексуально.

“Я делаю это ради сына”, - сказала себе Людмила, медленно раздеваясь.

- Ничуть не разучилась, - одобрил ее стриптиз Борис. - И без музыки неплохо получилось. Ну, а теперь вспомни, как мы с тобой играли. Здесь нет ничего из моих игрушек, все они остались в городской квартире, но ты импровизируй. Для начала залезай на полку, встань на четвереньки, ко мне задом, прогнись и оглядывайся на меня.

Люда повиновалась, мысленно повторяя: “Ради Пети, я вытерплю все ради Пети”.

- Больше игривости, Людочка, - подбадривал любовник. - Улыбнись завлекательно, проведи кончиком языка по губам, вот, отлично! Прогнись сильнее, пошире разведи ноги, чтобы я все видел. - Когда Людмила проделала и это, он велел: - Теперь медленно веди рукой по низу живота, гладь себя и выводи руку между ног. Ласкай себя, чтобы я поверил - это доставляет тебе удовольствие.

Люда сделала все, как он хотел, закрыв глаза и постаравшись придать лицу нужное выражение. Раньше они развлекались в квартире Бориса, и она заставила себя вспомнить свои ощущения, ведь тогда это ей нравилось. Борис некоторое время смотрел на маленький спектакль, потом подошел, провел вялым членом между ее ягодиц и попросил:

- Говори, Люда, не молчи.

Она вспомнила слова, которые когда-то произносила: как ей приятно его ощущать, как хочется, чтобы он вошел в нее, но бесполезно, - эрекции у партнера не было. Завести этого пресыщенного развратника всегда было трудно, но Люда приказала себе потерпеть.

- Развернись, - велел он.