Мало того, “мерседес”, номер которого записала Валентина Михайловна Белова и на котором прикатила какая-то девица, числится за Ивлевой. Тут уж, как говорится, без бутылки не разберешься.

- А с кем Лариса Николаевна была на свадьбе? - спросил свидетеля “крокодил Гена”.

- С Евгением Сергеевичем Ростоцким.

- А он кто?

- Бизнесмен.

- В каких они отношениях?

Константин Михайлович одарил следователя неприязненным взглядом и сухо обронил:

- В деловых.

- Уточните.

- Что тут уточнять?! - раздраженно вскричал свидетель. - Оба владеют крупными фирмами, полтора года назад заключили контракт и успешно сотрудничают.

- А почему Лариса Николаевна пришла на торжество с Ростоцким?

- Она часто берет в спутники своих деловых партнеров.

- Вас тоже?

- Года три назад я имел честь сопровождать ее на презентацию фирмы нашего общего знакомого.

- Ивлева замужем?

- Да.

- Кто ее муж?

- Понятия не имею.

- Но не бизнесмен?

- Нет.

- А с Заграйским какие у нее отношения?

- Полагаю, тоже деловые.

- У других свидетелей иное мнение.

- Вот их и пытайте, а мне, извините, некогда заниматься глупостями, - сердито отпарировал Константин Михайлович. - В пятницу я после официальной части в ресторане сразу уехал домой, заглянул в воскресенье и узнал, что Борис утонул. К его смерти не имею никакого отношения, моя семья может засвидетельствовать, что всю субботу, включая ночь, я провел в нашем загородном доме, так что прошу уволить меня от малопочтенной роли оповещать вас о частной жизни людей, к которым питаю безграничное уважение.

С этими словами Даничев поднялся, и следователю не оставалось ничего иного, как подписать ему пропуск, - так и так из этого свидетеля больше ничего не выудишь.

Позвонив Вере Дмитриевне, Алла выяснила, что занятия у Марины заканчиваются в пять часов, и решила дождаться девушку возле института. Та держалась спокойно, но Алле показалось, что это, скорее, опустошенность. Судя по всему, Марине не свойственно проявлять бурные чувства, она из тихонь-молчуний, но сейчас верная боевая подруга интуитивно чувствовала психологический надлом своей визави. Впрочем, это неудивительно, учитывая случившееся.

- Я хочу тебе помочь, Марина, - сказала Алла, глядя ей в глаза. Та молча кивнула, ожидая вопросов.

- Лучше ты сама расскажи все, что сочтешь нужным, - предложила исповедница.

...Хозяин дома встал и оповестил:

- Хочу сегодня погреться в сауне, потом поплаваю. Если кто-то пожелает составить мне компанию, милости прошу. Дорогая, принеси мне через полчаса сок, - велел он жене и с пафосом произнес: - Свежевыжатый грейпфрутовый сок - напиток американских президентов!

“Господи, как же он смешон... - с тоской думала Марина, стараясь не смотреть на супруга. - Ну неужели Борис не видит, что все над ним посмеиваются?! И надо мной смеются и ехидничают... Знай я, что нахлебаюсь на этой свадьбе столько унижений, ни за что бы не согласилась выйти за него замуж”.

Она любила и безгранично уважала свою мать. Правда, немного побаивалась ее резких оценок и старалась ничем не раздражать - с детства росла пай-девочкой. Другие почему-то считают ее маму суровой, деспотичной, но это не так - она мудрая, справедливая и мужественная женщина. И при этом очень несчастная.

Старший брат Марины, Витя, страдал детским церебральным параличом, не мог ходить, пятнадцать лет пролежал в кровати, а Вера Дмитриевна самоотверженно ухаживала за ним. Когда Витенька умер от пневмонии, Марине было два с половиной года, но она отчетливо помнила, как плакала мама, как за одну ночь поседела. И сейчас она все время ходит на Витенькину могилку, красит ограду, ухаживает за цветами, справила хороший памятник на свои скудные средства.