— Это можно простить, — сказала Нетта. — А мы тем временем провели кое-какие расследования.

Он почувствовал себя чуть ли не обиженным оттого, что его обошли. Как будто дело касалось только его самого! Ведь в той же мере это касалось и Мали. Да и Нетта испытала столько передряг, что с полным правом могла теперь вести расследование самостоятельно.

— И что же вы обнаружили? — с несколько напряженной улыбкой произнес он.

— Оказалось, что многие по-прежнему помнят мастерскую шорника Бромса, — сказала Нетта. — Она находилась неподалеку отсюда. И у него в самом деле была одна дочь, Герд.

— Моя бабушка, — с гордостью произнесла Мали. — И у нее было двое детей, один из них рано умер, а у ее дочери родилась я, если не считать того мертворожденного ребенка.

— Прекрасно, — заключил Андре. — Значит, все стало на свои места по твоей линии, Мали. Теперь осталось только восстановить линию Эммы. Она вышла замуж за Эрлинга Скогсруда. Он был из Трондхейма. Их сына звали Кнут. Остальное нам придется выяснить.

— Контора окружного священника сегодня открыта, — сообщила Нетта. — Поэтому туда можно сходить и все разузнать.

— Нет, теперь моя очередь делать открытия, — не без зависти произнес он. — А вы оставайтесь здесь. И ты, Мали, тоже!

«Мое поведение просто смехотворно, — думал он, уходя. — Я похож на обиженного мальчика!»

В конторе окружного священника его приняли очень любезно, но результат оказался удручающим.

В самом деле, Эрлинг Скогсруд и его жена, Эмма Эриксдаттер Нордладе, жили в Трондхейме. У них был сын, Кнут Скогсруд. Эрлинг умер в 1876 году, а Эмма — в 1880 году. Сын их родился в 1850 году и покинул Трондхейм в 1870 году.

Куда же он уехал?

Он уехал на юг, в Кристианию, но его местожительство осталось неизвестно. Адрес его родителей в Трондхейме тоже был неизвестен.

След его потерялся. Он покинул Трондхейм в двадцатилетнем возрасте, никаких сведений о его женитьбе не имелось.

Так что сведения о нем повисали в воздухе: Кнут Скогсруд, в последний раз о нем слышали в 1870 году, проживает в Южной Норвегии, предположительно в Кристиании.

И он был из рода Людей Льда.

Вернувшись, Андре рассказал об этом дамам. Поиски откладывались на неопределенное время.

Они удрученно смотрели друг на друга.

— Но это совсем другое дело, — сказал Андре.

Обе дамы вопросительно уставились на него, и не успел он объяснить им, в чем дело, как вошел полицейский, уже знакомый им, и прервал их беседу.

— Я вижу, фрекен Микальсруд уже на работе, — проворчал он. — Как прошла поездка?

— Спасибо, превосходно, — ответила Нетта, и это было правдой.

— И вы оба тоже здесь, — продолжал полицейский. — Тогда мы сразу приступим к делу. Мы изучали обстоятельства нападения на фрекен Микальсруд и не нашли никаких следов. У Вас есть какие-нибудь враги?

Бросив взгляд на Мали, Нетта подумала: рассказать или нет?

Но тут вмешался Андре:

— Фактически я собирался сам поговорить с дамами об этом нападении, но тут вошли Вы. Мы обсуждали это во время нашей поездки и пришли кое к какому результату.

— Вот как? Хотелось бы послушать! Помедлив, Андре пояснил:

— Но это строго конфиденциально…

— Понимаю. Здесь нас могут услышать. Фрекен Микальсруд, где мы могли бы поговорить без помех?

— Там есть небольшая внутренняя комната, — сказала она, — но там очень тесно.