— Наконец-то я вас увидел! — воскликнул он. — Я хожу сюда каждый день. Это вы послали мне письмо? А это тот самый «клиент», если я не ошибаюсь?

Он свирепо посмотрел на Андре.

Все в ожидании остановились.

— Да, — ответила Нетта, стараясь сохранить самообладание, но, судя по ее дрожи, ей это не удавалось.

— В таком случае я должен сказать вам, чтобы вы впредь не посылали мне домой таких писем! К счастью, мне удалось перехватить его раньше, чем оно попало в руки моей жены. Хотя она и знает о Петре, все равно это было бы ей неприятно. А этого она не заслужила!

Немного успокоившись, он обратился к Андре:

— Ну, как обстоит дело с наследством? Что мне причитается?

— К сожалению, ничего, — ответил Андре, ничуть не сожалея об этом. — Наследницей является Петра, нам удалось проследить родственные связи.

Эгиль Холмсен рассердился.

— Так я и поверил! — воскликнул он. — Все это сплошное надувательство! Зачем же вам тогда понадобилось это письмо? Проклятые снобы!

С этими словами он ушел, и никто не задерживал его.

— Да, во всяком случае, он не налетчик, — констатировал полицейский. — Он играет в открытую.

Теперь оставался только Теодор Брандстедт. И полицейский еще не знал, как ему быть в сложившейся ситуации.

Вид у него был подавленный.

13

Они растерянно стояли в зале административного здания, боясь действовать дальше.

— Мы поднимемся наверх, все четверо, — решил Андре.

— Вряд ли это будет тактично, — озабоченно произнесла Нетта.

— Плевать на это, — заявил полицейский, которому не хотелось говорить с глазу на глаз с «власть имущим». — Вы все в этом замешаны. И лучше всего было бы явиться к нему домой. Но идемте наверх!

Они стали медленно подниматься по лестнице. Никто не пылал энтузиазмом — и прежде всего Мали.

У Брандстедта был секретарь, который сообщил им, что «великий» сможет принять их минут через десять.

Время ожидания прошло в полном молчании. Трое сидели, Андре стоял, прислонившись к стене.

Ему приходили в голову мысли о том, чтобы как-то избежать трудностей. Полицейского, должно быть, мучили угрызения совести, раз он решил не проводить дознание в одиночку и притащил с собой частных лиц. Но ведь он боялся Брандстедта, как и многие другие в Трондхейме.

Полицейскому хотелось домой, в свое удобное кресло, он тосковал по вкусному обеду, который готовила его сестра…

Наконец «великий» вышел из кабинета вместе с другим мужчиной, которого дружески похлопывал по плечу. Увидев посетителей, он улыбнулся им дежурной улыбкой кандидата в бургомистры.

— Я вижу, здесь собралось целое общество, — заметил он. — Чем могу быть полезен? Пройдемте в мой маленький кабинет!

Его «маленький кабинет» своими размерами напоминал бальный зал. Мали исподлобья, агрессивно смотрела на него. Он был по-прежнему очень видным мужчиной, с седеющими бакенбардами и победоносной улыбкой. У него были смелые карие глаза под густыми бровями. Он был, конечно же, прекрасно одет и ухожен.

— Так по какому же делу вы пришли?

Он сел за свой письменный стол, К полицейскому и Нетте он относился как к своим подчиненным, Мали он совершенно игнорировал, зная о ее уличных проделках и не желая иметь дело с подобными людишками. Об Андре он не знал, что думать, но даже если юноша и был хорошо одет и с виду культурен, он был слишком молод, чтобы с ним следовало считаться.

Он понимал, что держит всех собравшихся под контролем.