— Я жду, когда вы сами расскажете о ней. Когда вам будет удобно.

— И вас не интересует ее самочувствие?

— В ваших же интересах оставить ее в живых, мадам Хунг.

— Даже так, мистер Дарелл! Вы держитесь довольно нагло. На что вы рассчитываете? Вы сами пришли сюда. Это немного озадачило меня, — она говорила с прежним выражением лица. Только брови у нее взлетали и опускались, как крылья. — Вы смелый и умный. Но зачем вы сделали это?

— Чтобы уничтожить вас, мадам Хунг.

Она улыбнулась.

— Вам лучше помолиться за упокой своей души, мистер Дарелл. Пусть бог поможет вам избежать пыток. Надеюсь, вы наслышаны о моих способностях. Совесть меня не мучает. Каждый делает, что умеет, иначе вы затеряетесь, как песчинка в Сахаре. Я уже послала людей за Пероззо и синьориной Бертолини. Больше вам не на кого положиться. Скоро вы будете валяться у меня в ногах, а я посмеюсь. Но это будет позже, сейчас вы мне нужны живым.

— Дэйдри на яхте?

— Да. А теперь все-таки давайте попьем чаю.

В большое окно доносился шум моря и вой ветра. Зал был обставлен средневековой мебелью темного прочного дерева. Тяжелая люстра. Мадам Хунг сидела на высоком стуле. Она походила на красивую куклу. Дарелл знал о ее несметном богатстве. Полмира в одних руках, но ей все мало. Без нее в мире станет спокойнее. Но как это сделать? У него не было ни одного козыря. Но знает ли об этом мадам Хунг?

Вошел здоровенный китаец с бритой головой. Он принес чайные принадлежности и, не глядя на Дарелла, бесшумно исчез.

— Мадам Хунг, сейчас все против вас. Вам, правда, удалось заманить генерала с помощью его дочери, но это лишь временный успех. Сколько вы просите за документы?

— Сто миллионов долларов, такую же сумму в рублях и юанях.

— То есть вы продаете их сразу в три страны?

— Да.

— Но в Москве, Пекине и Вашингтоне, прежде чем купить, ваши сведения трижды проверят.

— Проверка грозит скандалом, который стоит еще дороже. Приглашаю в союзники.

Дарелл рассмеялся. Смех получился довольно естественным.

— Это нереально, мадам Хунг.

— Отчего же? Вы продаете себя, как продали себя своей К-секции. Я покупаю вашу жизнь, жизнь Дэйдри и, наконец, генерала Макфи.

— Наши жизни не так уж много стоят, как вам кажется.

— И все же, предлагаю вам деньги. — Она подалась в сторону Дарелла. — Много денег. Я уважаю вас, поверьте. Одно время я даже побаивалась вас, мистер Дарелл. Что еще заставит вас перейти на мою сторону? Только не говорите о свободе, не тратьте мое время на россказни о патриотизме. Мы живем в новом мире. Этот мир нуждается в сильной руке, в сильной власти. Она у меня есть. Я предлагаю вам эту власть.

— Чтобы что-то предлагать, надо иметь это что-то, — вырвалось у Дарелла, и он дорого бы дал, чтобы вернуть свои слова. — Власти у вас просто нет. Вас загнали в угол, — понесло его, — КГБ и Черный дом, и мы уже поняли, что вы дурачили всех за наши же деньги. Вам придется добровольно вернуть Макфи, Дэйдри и семью Ли, и милости прошу на электрический стул.

Она с силой откинулась на спинку. Воцарилась тишина. Мадам Хунг задумалась. Они беседовали только вдвоем, но Дарелл твердо знал, что стоит ему сделать шаг в ее сторону, как его сразу скрутят. Она привстала со стула, похожего на трон. Улыбнулась, но в глазах был недобрый огонек.

— Да, мистер Дарелл, вы строптивый малый. Я люблю таких. Вы, конечно, видели генерала, гуляющим в саду? Посмотрите на него еще раз.

Она встала. Как по команде вошли два дюжих китайца с автоматами.