Ужин подошел к концу. Подали портвейн. Еще какое-то время продолжался общий разговор, а потом Филдинг деликатно напомнил своим гостям, что впереди у них напряженная неделя. Все стали прощаться.

По пути в номер Филдинг вопросительно посмотрел на Энн и спросил:

— Ну как?

— Вы были правы, — признала она. — Вам надо держать их на расстоянии. Это добавляет вам весу в их глазах. Но, по-моему, загруженность мужей не несет угрозы семейному благополучию. Ни одна из этих женщин не станет возражать против стремления своего мужа подняться выше по служебной лестнице. И они вполне счастливы.

— Вы в этом уверены?

— В этом смысле — да. — И сухо добавила: — А об интимной стороне брака невозможно составить суждение после одной встречи за столом.

— А вы их заинтриговали, — поддразнил ее Филдинг. — На вид — чуть ли не монашка, пьет только лимонад… да, кстати, Кармоди, что вы имеете против алкогольных напитков?

Почему-то на этот раз Энн не отказалась объяснить ему, в чем дело.

— Я видела, какие от них бывают последствия. Мой отец сильно пил. Как и большинство музыкантов. Они ведь работают по ночам… в злачных местах. Он умер от цирроза печени, когда мне было десять лет.

Филдинг поначалу ничего не сказал. Они шли по коридору молча. За этот вечер между ними возникло чувство товарищества, которое очень радовало Энн. Она знала, что это — ненадолго, но сейчас ее объединяла с Филдингом близость, которую она прежде испытывала только к своей матери.

— Вы, конечно, и к наркотикам никогда не прикасались, Кармоди? — вдруг спросил Филдинг.

— Конечно, нет, — тихо ответила она. Неужели он начинает ее понимать? И напряглась, опасаясь, что следующий вопрос будет о ее личной жизни, но Филдинг покачал головой и сказал:

— Да, жизнь у вас была не из легких, Кармоди.

Энн усмехнулась. Они как раз остановились перед дверью, которая вела в ее номер из коридора.

— По крайней мере скучной ее не назовешь.

— Это верно. Вас тоже.

Эти слова тихой лаской коснулись души Энн, и, чтобы не показать Филдингу, как они ее тронули, Энн отвернулась, с показным трудом засунула ключ в замочную скважину и наконец отперла дверь.

Больше Филдинг ничего не говорил, но и не уходил. Каждой клеточкой своего тела Энн чувствовала, что он явно ждет от нее чего-то, но чего? Может быть, он и сам не знал. За этот вечер установленные рамки их отношений стали какими-то зыбкими.

— Доброй ночи, — поспешно сказала Энн, едва осмелившись на мгновение поднять на него глаза.

— Доброй ночи, — буркнул Филдинг и направился к своей двери.

Энн приняла душ, потом медленно разобрала постель, разделась. Она надеялась, что сможет немножко расслабиться. Но заснуть ей не удалось, и, как она ни гнала мысли о Филдинге, он не шел у нее из головы. В конце концов, чтобы как-то отвлечься, Энн включила телевизор, по которому для посетителей отеля показывали какой-то видеофильм, и смотрела его, пока у нее не начали смыкаться веки.

И так ей пришлось поступать каждый вечер, пока продолжалась конференция.

Мэтью Филдинг больше не приглашал ее в бассейн, хотя она знала, что он плавает там каждое утро. Об этом поминали те сотрудники, которые ходили туда вместе с ним. Неужели они так любят плавать? — думала Энн. Или просто стараются заслужить одобрение босса? Ответа на этот вопрос она не нашла, но ее сильно позабавило наблюдение, что из двухсот человек, участвующих в конференции, ни один не страдал от излишнего веса.

Дни были заняты встречами и дискуссиями, которые не прекращались даже за едой. Завтракал Филдинг в открытом кафе возле плавательного бассейна в обществе руководителей отделов.