– Да, и мне так кажется.

– Право, довольно держать ее в монастыре.

– Не знаю, – сказал Озмонд. – Мне нравится, как ее там воспитали. Она очень мило держится.

– Монастырь здесь ни при чем. Она такая от природы.

– Не скажите – тут сочетание того и другого. Она чиста, как алмаз.

– Что ж она не несет мне цветы? – спросила мадам Мерль. – Она не торопится.

– Мы можем выйти и взять ваш букет.

– Не по душе я ей, – пробормотала гостья, раскрывая зонтик, и они пошли в сад.

23

Мадам Мерль, приехавшая во Флоренцию вслед за миссис Тачит по приглашению этой леди – миссис Тачит предложила ей погостить месяц в палаццо Кресчентини, – умнейшая мадам Мерль не преминула, разговаривая с Изабеллой, упомянуть Гилберта Озмонда и выразила надежду, что теперь мисс Арчер сможет с ним познакомиться, хотя и не проявила особой настойчивости, с которой, как мы помним, рекомендовала нашу героиню вниманию Озмонда. Причиной этому, надо полагать, было то обстоятельство, что Изабелла нисколько не противилась ее предложению. В Италии, равно как и в Англии, у мадам Мерль было множество друзей и среди исконных жителей этой страны, и среди ее разномастных гостей. В длинном списке тех, с кем, по мнению вышеназванной леди, Изабелле следовало «свести знакомство» – хотя, разумеется, добавила мадам Мерль, она вольна знакомиться с кем угодно, – имя мистера Озмонда значилось одним из первых. Он был ее давнишний друг – они знакомы уже добрый десяток лет, – один из умнейших и привлекательнейших людей, ну, скажем, в Европе. Он на голову выше добропорядочного большинства и вообще человек совсем иного пошиба. Мистера Озмонда никак не причислишь к разряду светских львов, отнюдь, и впечатление, которое он производит, во многом зависит от его душевного состояния и расположения. Когда не в духе, он зауряднее любой заурядности, разве что даже в такие минуты вид у него, как у принца в изгнании, который на все махнул рукой. Но если что‑то захватывает его, или занимает, или задевает за живое – именно за живое, – тогда тотчас проявляются его ум и своеобычность. И дело здесь вовсе не в присущем большинству людей стремлении скрыть какие‑то свои черты или же, напротив, выставить себя напоказ. Он человек не без странностей – со временем Изабелла поймет. что таковы все заслуживающие внимания люди, – и не желает озарять своим светом всех без разбора. Однако мадам Мерль брала на себя смелость утверждать, что перед Изабеллой он предстанет во всем блеске. Мистер Озмонд легко впадает в хандру, даже слишком легко, и скучные люди всегда выводят его из себя, но столь умная и рафинированная девушка, как Изабелла, не может не пробудить в нем интерес, которого так недостает в его жизни. Во всяком случае, мимо подобного человека никак нельзя пройти. Как можно жить в Италии и не познакомиться с Гилбертом Озмондом, знающим эту страну, как никто другой! Может быть, он и уступает в этом двум‑трем немецким профессорам, но если они могут похвалиться большими знаниями, то Озмонд – натура артистическая до мозга костей – превосходит их пониманием и вкусом. Изабелла вспомнила, что мадам Мерль уже называла это имя во время их долгих задушевных бесед в Гарденкорте, и ей захотелось понять, какие узы связывают эти две высокие души. Она чувствовала, за дружескими связями мадам Мерль всегда стоит неназванное прошлое – в этом как раз и таилась частица обаяния этой необыкновенной женщины. Однако, говоря об отношениях с мистером Озмондом, мадам Мерль ограничилась лишь упоминанием об их давней доброй дружбе. Изабелла сказала, что будет рада встретиться с человеком, который уже много лет взыскан столь высоким доверием.