– Но ведь у вас есть маленькая дочка? – спросила Молли.

– Да, есть. Моя дорогая Синтия! Я бы хотела, чтобы ты с нею познакомилась. Она стала для меня единственным утешением и отрадой. Если у меня будет время, я покажу тебе ее фотографию, когда мы с тобой будем ложиться спать. Но сейчас я должна идти. Не годится заставлять леди Камнор ждать, тем более когда она просила меня сойти вниз пораньше, чтобы помочь ей принять других гостей. Я сейчас позвоню в колокольчик, а когда придет горничная, попроси ее отвести тебя в детскую. И пусть она объяснит нянечке леди Куксхейвен, кто ты такая. После ты выпьешь чаю с маленькими леди и сойдешь с ними вниз, к десерту. Ну вот! Мне очень жаль, что ты проспала и осталась здесь. А теперь поцелуй меня и не плачь. На самом деле ты очень красивая девочка, хотя цветом волос и лица совсем не похожа на Синтию! Ах, Нанни, не будете ли вы так добры, чтобы отвести эту юную леди… как тебя зовут, милочка? Гибсон?.. мисс Гибсон к миссис Дайсон, в детскую, и попросить позволить ей выпить чаю вместе с маленькими леди, а после этого отправить ее вместе с ними вниз, к десерту. Миледи я все объясню сама.

Лицо Нанни моментально просветлело, стоило ей услышать фамилию Гибсон, и, удостоверившись, что Молли действительно дочка «доктора», она согласилась выполнить просьбу миссис Киркпатрик с куда большей готовностью, чем ей обычно было свойственно.

Молли была послушной девочкой и очень любила детей. Поэтому в детской она быстро подружилась с маленькими леди, как ей и было велено, и даже сумела оказаться полезной миссис Дайсон, играя в кубики с самой младшей из них, пока ее братья и сестры наряжались в кружева, муслин, бархат и широкие блестящие ленты.

– Итак, мисс, – сказала миссис Дайсон, когда ее собственные подопечные были готовы, – что я могу для вас сделать? У вас ведь нет с собой другого платья, не правда ли?

Да, действительно, другого платья у нее не было, а даже если бы и было, то едва ли оно было бы лучше ее нынешнего, пошитого из плотного белого канифаса. Поэтому ей оставалось лишь ополоснуть лицо, вымыть руки и позволить нянечке расчесать и надушить свои волосы. Молли подумала, что предпочла бы провести всю ночь в парке и заснуть под чудесным раскидистым кедром, чем пройти неизвестное, но наверняка тяжелое испытание под названием «сойти к десерту», что и нянечки, и дети явно полагали главным событием дня. В конце концов лакей передал приглашение, и миссис Дайсон в шуршащем атласном платье, выстроив своих подопечных, направилась вместе с ними к дверям столовой.

Вокруг накрытого стола в ярко освещенной комнате уже сидела большая компания мужчин и женщин. Каждый из разодетой детворы бросился к своей мамочке, или тете, или иному родственнику, и только одной Молли подойти было не к кому.

– Кто эта высокая девочка в плотном белом платье? Полагаю, это же не одна из дочерей миледи?

Дама, к которой и был обращен этот вопрос, поднесла к глазам лорнет, окинула Молли взглядом с головы до ног и тут же опустила его.

– Француженка, как мне представляется. По-моему, леди Куксхейвен намеревалась пригласить к себе француженку-гувернантку, дабы она занялась воспитанием ее маленьких дочек, чтобы они с раннего детства овладели языком. Бедняжка, она выглядит совершенно потерянной!

С этими словами она поманила Молли к себе. Девочка бросилась к ней, ища защиты, но, когда леди обратилась к ней по-французски, она жарко покраснела и смущенно ответила:

– Я не говорю по-французски. Меня зовут Молли Гибсон, мадам.

– Молли Гибсон! – громко сказала леди, словно подобного объяснения ей было явно недостаточно.