Женя и Дженни отошли в сторонку, к маме, причем теперь Дженни сделалась очень покладистой. А Женя чуть не плакала от досады.

— У нее, кажется, портится характер, — разражено сказала мама.

— У любого испортится, если его на поводке выводить к судьям, — вступилась за Дженни Женя, шмыгая носом. — У меня бы у самой тоже испортился.

А Дженни на сей раз ничего не сказала. Она села у Жениной ноги и опять высунула язык. И, кажется, ей ни капельки не было стыдно.

— Она хочет пить, — сказала мама.

— Ничего она не хочет, — сказала расстроенная Женя, — она прохлаждается. Ты же должна знать, ты же не…

Женя хотела сказать, что ее мама не чмо. Но осеклась. С мамой нельзя разговаривать, как с Вампиром.

Но почетную грамоту и медаль Дженни все-таки получила. Впрочем, грамоту получила скорее бабушка: за отлично выращенного щенка. А медаль дали Дженни за экстерьер. Жене сразу же захотелось примерить медаль на себя, но было бы нечестно присваивать другими честно заслуженные награды. А этот самый Вампир теперь увидит Дженни с медалью и пусть заткнется. А то: толстая, толстая…

Собачья душа

В тот год бабье лето выдалось коротким, и к концу сентября похолодало. А первый снег выпал уже в середине октября. Но радовалась раннему снегу, пожалуй, одна Дженни. Она успела, пока снег не растаял, отлично в нем поваляться, и потом шла домой сушиться, и ее дивная шелковая шоколадная шубка потом долго пахла будто сухими грибами.

Женя уже обвыклась в школе. В первые дни она так волновалась, и у нее было столько новых впечатлений — один Витька-Вампир чего стоил, — что она даже не то чтобы забыла о Дженни, но не слишком переживала ежедневную вынужденную разлуку. Но отчего-то, когда выпал первый снег, Женя опять стала очень скучать по своей хвостатой подруге.

Однажды — была пятница — Женя вышла из школы на крыльцо, и ей почудилось, что ее Дженни пробежала по школьному двору. Может быть, она пришла ее встречать? Как-нибудь выскользнула, когда бабушка выносила мусорное ведро, и взяла след. У нее же есть нижний нюх, как у каждой служебной собаки, тогда как у охотничьих — один верхний. Дженни умная, пошла встречать хозяйку. Она сама хоть и не училась в собачьей школе, Женина выучка — вот были ее университеты. И не может же она не понимать, какое это мученье сидеть пять уроков в душном классе, когда Вампир то и дело толкается. А потом на переменах видеть, как эти несносные мальчишки носятся по коридору как угорелые, и норовят друг другу поставить ножку, Да еще зубрить таблицу умножения и писать в тетрадке аккуратным почерком всякие глупости. Вот скажите, отчего мама мыла раму, а не начала со стекол, ведь стекла обычно больше пачкаются?

Женя, было, побежала за Дженни и даже догнала беглянку. Но это оказалась всего лишь кошка. Причем не коричневая, а серая. Женя в волнении бегом отправилась домой — а вдруг Дженни и впрямь сбежала. Или ее украли. Мало ли что может стрястись с такой милой доверчивой собакой. И как же Женя была рада, когда ее Дженни прыгнула ей передними лапами на плечи и стала целоваться.

— Фу, как ты меня напугала, — сказала Женя, освобождаясь от ранца и пальто.

Но Дженни здесь была ни при чем. Не виновата же она, что ее хозяйка такая мнительная, что приняла за нее какую-то постороннюю кошку. Да еще и перепугалась до полусмерти.

— Скажи маме здравствуйте, — попросила Женя. Она теперь называла себя Дженниной мамой.

— А ты, бабушка, получаешься Дженниной прабабушкой, — говорила Женя бабушке.

— Вот еще, буду я собачьей прабабушкой. Мне и одной тебя по горло хватает, — отвечала бабушка в этих случаях.