— Я могу стоять так целую вечность, но тебе действительно нужно поторопиться, если все еще хочешь покинуть эксперимент.

— Я не хочу, — выдохнула она, — моя жизнь за твою… Для меня это слишком.

— Сможешь, — Зак ласково, как маленькую девочку, погладил ее по волосам. — Я буду рад, если ты окажешься на свободе.

— Мне не нужна свобода без тебя. Он всех вас уничтожит, как только я рот раскрою.

— Я хочу, чтобы ты выбралась отсюда. Пожалуйста, Хилари, — это прозвучало как просьба. Настойчивая, но просьба. Вот только понимал ли он, о чем просит на самом деле? Хилари отлично помнила беседу с Вальтером и ощущения от этого типа, а ещё лучше — то, что ей предшествовало. Поэтому сейчас она отрицательно покачала головой.

— Хилари, послушай, — он заключил ее лицо в ладони, невольно заставляя смотреть в свои глаза. — Я читал личные дела всех, кто оказался пациентом на Острове, и выбрал тебя. У тебя получится, Хилари. Ты боец по натуре, ты не сдаешься и идешь до конца.

Хилари глубоко вздохнула. Она станет его разочарованием, но решение уже принято. На одной чаше весов её жизнь, на другой — его. Выбор очевиден.

— Я останусь здесь, — твердо повторила она, — делайте, что должны, доктор Беннинг.

— Я видел, что случилось с Люком, — севшим голосом объяснил он. — Я не хочу потерять тебя.

— С Люком? — Хилари похолодела. — Умирающий ребенок принимал участие в эксперименте?

Она сползла по стене и закрыла лицо руками. В своей другой жизни Хилари насмотрелась всяких ужасов, но жестокость, творящаяся здесь, не имеет границ.

— Он прожил бы немногим дольше, чем ему пообещали, — Зак сел рядом, привычно обнимая ее. — Люк был первым, кому ввели новый вирус. Мы получили существо, живущее на инстинктах. В нем не осталось ни капли разума, хотя в каком-то смысле мы его спасли. Вирус уничтожил болезнь, которая убивала его.

Хилари вздрогнула, представив себе, что случилось с мальчиком. То же самое произойдет и с ней, если она останется. То же или нечто пострашнее?

— Хилари, ты не можешь этого желать, — Зак отнял ее руки от лица, сжимая их в ладонях. — Я знаю, что ты хотела бы оказаться на свободе, чтобы эти эксперименты прекратились. Пожалуйста, одумайся.

В его голосе было столько тоски и отчаянья, что ей стало не по себе.

— Ты бы ушел на моем месте? Зная, что всех оставшихся соберут в камерах и уничтожат, как делали в концлагерях? До твоего появления я почти смирилась с тем, что никуда отсюда не денусь, и не собираюсь покупать себе свободу такой ценой.

Зак хотел возразить, но она приложила палец к его губам, целуя в щеку. У них остались последние минуты, и Хилари не хотела терять их в бессмысленном разговоре. Пока ещё она не кровожадный монстр, и может смотреть на него с любовью, а не с утробным желанием разорвать горло, чтобы насытиться. Кто знает, что будет через час.

— Хилари, мы теряем драгоценное время, — начал было он, и в этот момент едва уловимо пискнул передатчик внутренней связи, лежащий на столе. Она не сразу его заметила, миниатюрное устройство, похожее на Bluetooth-гарнитуру для мобильных телефонов. Зак поспешно одел его и ответил. Хилари не могла слышать, что ему говорят.

— Хорошо, — пробормотал он, с сомнением и недоверием глядя на нее.

— Что? — улыбнулась Хилари. Ей казалось непростительной глупостью омрачать последние мгновения рядом с ним неприятными мыслями, и безумно хотелось, чтобы он тоже отбросил все сомнения и наслаждался временем, оставшимся у них.