Внутри у нее все ликовало. Шутка ли, справиться с пауком? Значит, она была права. Значит, это и впрямь возможно. Только осторожно, напомнила она себе, очень осторожно. Удача, конечно, штука хорошая, но рассчитывать нужно прежде всего на себя, а не на нее.

Вскоре между деревьями начали сгущаться сумерки. Надвигалась ночь. Когда небо потемнело, и в просветах между быстро бегущими по нему облаками стали видны луна и звезды, Ана остановилась. До первого селения чернокожих отсюда было уже рукой подать. Она достала из седельной сумки специальные кожаные бахилы, надела и закрепила их на ногах лошади, снова вскочила в седло и продолжила путь – теперь уже недоступная не только зрению, но и слуху.

Исчезла, полностью растворилась в ночи.

7 июня 1 года Свободы 9 часов 10 минут вечера.

Что еще? Сегодня ночью Антар собирается напасть на пауков, но не хочет брать меня с собой. Ух, он и разозлился, когда меня увидел! А все остальные только рты пораскрывали. Пока я тут сидел, дома случилось много чего. Они за обедом разговаривали между собой, а я слушал. До конца мне не все понятно, но вроде бы Молчун продался паукам, захватил Алена в плен и увез его на ту сторону острова.

Молчуна я помню хорошо. Чудной мужик. И злой как черт, это сразу было видно. Взгляд такой тяжелый, пронзительный. Вообще-то его зовут Эрритен, а прозвище Молчун он получил, потому что с людьми почти не разговаривал, только со своими крысами. Они у него дрессированные. Один раз мы с ребятами шли по берегу и вдруг услышали голос. Как будто незнакомый, хриплый такой. Мы спрятались за большим валуном и из-за него поглядели – кто там? А это Молчун и был. Сидит себе на песке, развалился, а рядом с ним три крыса. Он кинул палку и говорит:

– Хей, принеси.

Один крыс вскочил и тут же притащил ее в зубах. Молчун ему:

– Воткни палку в песок.

И крыс его послушался! Правда-правда, я своими глазами видел. Взял палку передними лапами, прямо как человек, поставил и сверху брюхом навалился на нее. Отпустил – а она держится. Молчун потрепал его по шее, а крыс заскулил, радостно так, и лизнул его в руку.

А теперь, выходит, Молчун предатель. И если Алена не спасти, очень может быть, что завтра от него даже косточек не останется.

Антар вот что задумал. Он и еще трое наших полетят на спидере на ту сторону острова и попытаются освободить Алена.

Антар ужасно упрямый. Дед не раз говорил, что его упрямство родилось раньше него самого. Я всегда думал, что это просто шутка, а теперь вижу, что нет. Неужели мне так и не удастся уговорить его? Даже у Цекомпа ничего не получилось, хотя он попытался вступиться за меня.

Я вот все думаю. После обеда Антар отвел меня к себе в комнату и велел сидеть тут, носа не высовывать. Я нарочно напустил на себя такой вид… Ну,

огорченный, конечно, и еще покорный. Как будто я и впрямь смирился с его решением. Может, притвориться, что я уснул, подложить что-нибудь под одеяло, чтобы они думали, будто это я лежу на кровати, а самому потихоньку пойти и забраться в спидер? Я подсмотрел, в какой они грузили снаряжение. Спидер большой, там есть где спрятаться.

Или…

О, Цекомп хочет со мной поговорить.

Королева Моок сказала: «Мой приговор таков: люди, которые предали нас, должна быть уничтожены все до одного. Не пощадим никого, ни стариков, ни детей – точно так, как поступили с нами они. В одном Проклятый Богиней прав – вместе нам на этой земле не жить. Но зато в другом он ошибся. Уйдем не мы.»

Проклятым Богиней Моок называла Антара. Конечно, а как еще можно называть человека, посягнувшего на жизнь тех, кого благословила сама Богиня? Теперь Пауки знали совершенно точно, что именно Антар стоял во главе заговора.