Потому что был уверен в их согласии.

В этом и кроется корень зла.

Эрритен всегда считал, что между Детьми Богини и людьми возможны лишь такие взаимоотношения, какие сложились здесь, на этой стороне острова: первые – Хозяева, почти Боги, вторые – безропотные и преданные рабы. И уж если рабы взбунтовались, они должны быть уничтожены.

Орудием расправы с людьми Пауки собирались сделать Алена, парня из отряда Антара. Но какая именно роль ему отводилась, Эрритен не знал. Он получил приказание – захватить в плен и доставить в Каменный Город молодого мужчину, крепкого, здорового, привлекательного внешне и способного подчиняться его, Эрритена, воздействию. Ален отвечал всем этим требованиям; пожалуй, он отвечал им больше, чем кто-либо другой. Если не считать самого Антара, конечно, но его, к сожалению, Эрритену захватить не удалось.

– Немного труда, и мы превратим этого человека в могучее оружие, которое поможет нам расправиться с подлыми предателями, – вот и все объяснения, которые Эрритен получил от Моок по поводу Алена.

Ну, что же, Королеве виднее.

Однако Эрритен лучше других понимал, что одолеть людей будет нелегко, нет, нелегко. В особенности теперь, когда Антар обзавелся такими помощниками.

– Не сомневайся, сын мой, – закончила Королева, почувствовав его неуверенность. – Твой Брат Хив и все остальные наши дорогие покойники будут отомщены, а люди, виновные в этом злодеянии, наказаны так, как им и в страшном сне не снилось. Будь уверен – они ответят за все.

А потом Королева Моок отпустила Эрритена, милостиво позволив ему отдыхать до завтра.

Его отвели в небольшую пещеру, стены которой были завешены плетеными циновками; такие же циновки лежали на полу. У изголовья широкой и низкой лежанки, накрытой вязаным шерстяным одеялом, стоял низкий столик, а в углу – высокий, искусно вырезанный из камня светильник с воткнутыми в специальные гнезда толстыми свечами. Больше в помещении не было ничего, но часть его отгораживала занавеска, состоящая из длинных нитей, унизанных крупными зеленоватыми бусинами.

Услышав за спиной шепот и тихий смех, Эрритен резко обернулся. Стоящая на пороге дикарка склонилась перед ним в низком поклоне. Среди здешних женщин редко попадались хорошенькие, по крайней мере, с точки зрения белого человека. Эрритену почти все они казались просто уродинами, но эта девушка была на редкость хороша. Совсем молоденькая, с крепким телом, налитыми, задорно торчащими грудями и удивительно милым, пухлогубым личиком.

К тому же ее гладкая, мягко отблескивающая кожа была не черной, а светло-коричневой, очень ровного, красивого тона. Темные волосы хотя и курчавились, но не такими мелкими завитками, как обычно у дикарей, и, по крайней мере, на взгляд жесткими не казались. Наверняка среди предков девушки был белый человек.

Вся ее одежда состояла из крошечной юбочки. Просто клочок пестрой материи, не прикрывающий почти ничего. В выражении прелестного лица проглядывало что-то… диковатое, одновременно лукавое и простодушное, по-женски слабое и по-звериному сильное. Все движения ее ладного тела дышали чувственностью, а большие, широко распахнутые глаза смотрели на Эрритена с явным восхищением, хотя в самой их глубине ему почудилась крошечная искорка смеха. Он почувствовал, как по телу пробежала сладостная дрожь.

Протянул руку, коснулся подбородка девушки и слегка приподнял его.