А муж, бывало, выстреливал так, что с ног сносило, укололо ее нежданное воспоминание…

— Но есть одна проблема, — как ни в чем не бывало, продолжал полковник. (Расслабленный, он накручивал ее кудряшки себе на палец.) — Маньяки живучи, как кошки. Его, конечно пристрелят… но чего только в жизни не бывает. Понимаешь, он может дожить до больницы. А может вообще не пострадать. Это в высшей степени несправедливо. Ты меня понимаешь, Настенька?

Она утиралась полотенцем и заодно обтирала полковника, — машинально. Что же от нее такое требуется, чтобы получить эту квартиру?

— Ты давно сдавала нормы в тире? — вдруг спросил он.

— С двух метров я выбиваю восемьдесят из ста, — ответила она.

— Больше, чем с двух метров, и не потребуется…

Вот теперь все встало по местам. Чтобы получить квартиру, от нее требовалось убить человека… Она уже убивала людей. В Таджикистане всякое было. Духи нападали и по ночам, и днем. Сутками поджидали, когда за периметр выползет какой-нибудь шальной солдатик. Воевать приходилось всем — и офицерам, и их женам. Короче, не хочется вспоминать… особенно того местного пастушка, которого дура повариха протащила в расположение части и спрятала у себя. Он не выдержал, прокрался в туалет, где Настя на него и наткнулась, выпустив в незнакомца с перепугу всю обойму… Это было в прошлом. А сейчас?

Человек ли этот гад, захвативший в заложники мальчика из ГАИ? Человек ли он — убивавший женщин и насиловавший девочек? Не бешеная ли это тварь, достойная лишь пули?

— …Скорее всего, ничего от тебя и не потребуется, — говорил полковник Лебедев. — Но если что — никому не придет в голову, что ты при делах. Ты ж у нас «семерочница». Ты у нас «белая кость», элита…

— Я все понимаю, Петр Андреевич, — прервала она его. — Кто меня будет прикрывать?

Четверг, первая половина дня. СВОБОДЕН. НАКОНЕЦ СВОБОДЕН

Марина тщетно разыскивала Терминатора, не понимая, куда тот подевался, когда ее окликнули. Из старого «фордика», недавно подъехавшего, который она зафиксировала краем глаз, ей махал… Конов Федор Сергеевич!

Марина подошла нарочито медленно.

— Присядьте ко мне, пожалуйста, — попросил психиатр. — Я вас очень прошу.

Она поджала губы. Она залезла в салон, решив молчать и слушать. И тут же не выдержала:

— Зачем вы организовали маньяку побег?

— Ох! Сразу берете быка за рога…

— Я видела карту! Я знаю о роли Вечного! Нетрудно догадаться, кто стоит за этим любителем точности.

— Мариночка… — умоляюще сказал Федор Сергеевич. — Я не спал всю ночь. Вижу, и вам пришлось не сладко. Давайте не будем кричать, а просто поговорим. Знаете, зачем я приехал сюда? Только затем, чтобы с вами поговорить. Хотите верьте, хотите нет. Но у вас не работает мобильник, поэтому я…

— З-зараза! — сказала Марина с чувством. — Совсем забыла. Давно могла уже у кого-нибудь одолжить.

— Неважно. Я приехал. К вам. И я отвечу на все ваши вопросы… Вот, возьмите мой, — он протянул ей свою трубку.

— Что это?

— Телефон. Вы сказали — вам нужен. А мне — уже нет. Правда, возьмите… ну, вернете потом, если такая щепетильная… ох, до чего же все это неважно.

Он неотрывно смотрел ей в глаза.

— Спасибо… — Марина сунула чужой мобильник в сумочку, решив пока не отвлекаться. — Вы устроили учителю побег, а потом сообщили Павлу Смыку, где учитель прячется. Про Банановую улицу Паша от вас узнал, ведь так? Он позвонил вам с моего мобильника, прежде чем угробил мне аккумуляторы…

— Ради вящей точности, он позвонил на трубку начмеда.