Костя медленно повернул голову и встретил озабоченный и немного тревожный взгляд девушки-медсестры, которая сидела у небольшого столика возле стены.

— Где… где я? — с трудом ворочая сухим, шершавым языком, спросил Костя.

— Лежи, лежи… — поспешно подхватилась медсестра и поправила простыню. — В больнице. Все хорошо…

— Пить…

— Сейчас. Вот. Давай-ка я помогу…

Костя жадно глотал теплый ароматный чай, и с каждым глотком кровь струилась в жилах все быстрее и быстрее.

— Ну, а теперь нужно поесть. Проголодался, небось?

— Очень…

— Это хорошо. Обожди немного, сейчас принесу…

После еды Костю разморило, и он забылся крепким целительным сном.

Утром следующего дня, после завтрака и докторского обхода, в палату вместе с медсестрой вошел высокий жилистый мужчина лет сорока с густой шапкой седеющих кудрявых волос.

— Здравствуй, воин, — приветливая улыбка осветила его смуглое скуластое лицо.

— Здравствуйте. Кто вы?

— Моя фамилия Кауров. Александр Петрович. Вот принес тебе кое-что. Яблоки, виноград…

— Спасибо. Но я вас не знаю…

— Костя, Александр Петрович спас тебя, — вмешалась медсестра. — Там, на кладбище.

— Вы… меня?

— В общем, почти что так, — снова улыбнулся Кауров, присаживаясь на табурет у постели. — Пришлось немного тряхнуть стариной… Но ты молодец, еще какой молодец. Я видел, как ты их… Чуточку опоздал, уж извини, далеко был. Ну, ничего, главное, ты жив. Врачи говорят, что ничего серьезного, скоро встанешь на ноги. Родители уже приходили?

— У меня… нет родителей…

— Нет? — посерьезнел Кауров. — Вон оно что… Та-ак… Ну, ладно, пойду я. А то проник сюда, как разведчик, тайком. И то благодаря этой милой девушке, — кивком показал в сторону засмущавшейся медсестры. — Выздоравливай побыстрее. Я еще зайду. Слушай, ты читать любишь? Я принесу тебе книги. Отлично, договорились…

Через три недели Костю выписали — молодой и крепкий организм лучше всяких лекарств помог ему выздороветь. Правда, еще побаливали два сломанных ребра и ушибленная кастетом голова, но это уже были мелочи, на которые не стоило обращать особого внимания.

У больничной ограды Костю встретил своей неизменной улыбкой Кауров.

— Как новая копейка! — подмигнул Косте, крепко пожимая руку. — Но худой. Ничего, были бы кости целы, а мясо нарастет. Ты сейчас куда? Я тут с машиной, довезу.

— На вокзал… — смущенно ответил Костя, стараясь не встречаться взглядом с Кауровым.

— Как — на вокзал? Собрался куда-то ехать?

— Да нет, живу я там…

— Ладно, тогда поехали.

— Спасибо. Я… потом на вокзал. Надо зайти… кое-куда…

— Э-э, братец, нет, давай начистоту. Куда ты хочешь зайти? — пытливо всматриваясь в Костю, серьезно спросил Кауров. — И где ты все-таки живешь? Или это секрет?

— В старом пакгаузе, — неожиданно решившись, ответил Костя.

— В старом… пакгаузе? — переспросил удивленный Кауров — и вдруг все понял.

Острая жалость тугим комом подступила к горлу Каурова, и, отвернувшись в сторону, чтобы Костя не заметил его подозрительно заблестевших глаз, он глухо проговорил:

— Ты вот что, Костя… Ну, в общем, поедем сейчас ко мне.