Наташины глаза засияли.

— Мне кажется, что я тоже… — Она открыла дверь и вошла в квартиру. — А теперь иди. И будь аккуратней.

Дверь давно закрылась, а Королев все еще стоял, ощущая на губах вкус поцелуя.

— Она тоже меня любит, — тихо произнес вслух Виталик. — Она тоже меня любит.

Повторяя эту фразу, он начал спускаться по лестнице. Но чем ниже он спускался, тем больше его мысли занимала расположившаяся на детской площадке компания. Там было темно, но фонарь на столбе освещал часть двора.

Меньше всего Виталию сейчас хотелось драться. Он ни капли не боялся, хотя прекрасно отдавал себе отчет в том, чем закончится эта схватка.

В своей жизни Виталий дрался много. И драться он умел. Бывало, что и его избивали несколько человек. Один раз в драке с пацанами из соседней деревни ему даже сломали руку.

Виталий улыбнулся, вспомнив, что после этого он два месяца ходил по деревне в гипсе, словно герой.

«Пробьемся, — подумал Виталий, выходя во двор. — Не на того напали».

Виталий закурил папиросу, сунул ее в уголок рта и, не торопясь, пошел по дороге. Когда до детской площадки оставалось метров тридцать, треньканье прекратилось.

«Хорошо, если у них цепи нет, — подумал Виталик. — Не должно быть, они же не готовились к драке. Просто сидят, культурно отдыхают».

Детская площадка находилась от него по левую руку, за ней был какой-то дощатый забор с большой дырой посредине.

«Главное, если кинутся, не попасть туда, — думал Виталий. — Они начнут меня оттеснять именно к этому забору. Если попаду внутрь, то точно крышка. Черт, почему я не взял с собою нож!»

Нож у него был классный, выкидной, с кнопкой на рукоятке. Его когда-то подарил Виталику двоюродный брат Генка, когда две недели гостил у них в Тучкове. Генка был старше Виталика на семь лет и жил далеко в Сибири, в Иркутской области.

— На, — сказал ему Генка перед отъездом. — Это тебе на память. На память и для самозащиты. Носи всегда при себе и от любых гадов сумеешь отбиться. Но только помни одно главное правило: если видишь, что можешь справиться без ножа, не доставай. А вот если достанешь, тогда бей. С ножом по-другому нельзя, иначе он против тебя обернется.

Почему же он сегодня не взял его?

На детской площадке началось какое-то движение.

Виталий увидел, как там поднялись четверо и вразвалочку двинулись ему наперерез. Еще четверо стали обходить его сзади.

«Значит, там остался один, — подумал Виталик. — Основной. Этот подойдет после того, как меня отрежут. Надо будет в первую очередь постараться вырубить его. Если вдруг получится, то считай, что полдела сделано».

Виталий остановился.

Четверка впереди тоже остановилась неподалеку от него. Сзади шаги тоже прекратились. Виталий равнодушно оглядел стоящих впереди, про себя отметив, что этих четверых он вполне мог бы вырубить и в одиночку. Обернулся. А с этими будет посложнее. Трое так себе, а вот четвертый здоровенный амбал.

«На Маяка похож, — подумал Виталик. — Сколько ни бей по роже, все по фигу».

Маяком звали его приятеля из Тучкова, дома у которого друзья постоянно зависали. Круглую ночь на втором этаже у него горел огонь, за что Маяк и получил свою кличку. Больше всего он был знаменит тем, что каждый раз, напиваясь самогона, предлагал любому с трех раз его вырубить. Насколько было известно Виталию, это не получилось ни у кого. А вот кончил Маяк плохо. Подсел на «винт», потом на героин. А потом умер.

«И было ему тогда семнадцать лет, — подумал Виталик. — Тогда казалось много, а мне самому скоро семнадцать будет».