– Ты меня удивил, – чуть наклонил голову набок не первой свежести эльф со знакомым голосом, только что зашедший в комнату, из которой когда то давным давно… не помню, когда, уползли испуганные гномы, матерящиеся лысые киды и… а, нет, Стелла тут. Лежит, повернувшись к стене, а я сижу, прислонившись спиной к её спине и продолжаю пить. Да, те, кого уносили, уводили, увозили и те, которые убежали сами? Ага, они были пьяными. Но я всё равно пьянее, раз выдал такой спич!

– На конфликт я не рассчитывал, это очевидно, но то, что ты будешь выполнять роль силового козыря? Вполне, – продолжил Петр Агарин собственной персоной, садясь напротив меня у стенки и вполне себе ловко поймав нераспечатанную бутылку пойла, которое в захваченной крепости отличалось знатным качеством. Отхлебнув пару глотков, эльф вполне себе блаженно зажмурился, выдохнул, а потом врезал еще несколько. Затем закончил, – Русского, который сел бухать до того, как прибыл другой русский – я точно не ожидал.

– Рас слабься! – вяло махнул я ему рукой, – У нас полный п****ц, поэтому… ик!… никто насчет тебя планов… не питает. Ну или не верь, если хошь. Только меня не убивай. Я… ик!… еще пригожусь. Конта кировал с мозгами Бога из Машины. И зеленую не трожь. И лысого. И… да, Кригстан тоже нужен. Он в плане.

– Эк тебя развезло, – эльф, на котором я не мог сосредоточить взгляда, кажется, ухмыльнулся, – А о чем ты бредил, когда я вошёл?

– Все разумные – тупицы и ссыкуны, – заговорщицки поведал я Петру, – Мы… не умеем жить и смотреть правде в глаза. Не хотим помнить, что каждый прошедший день – не вернется. Что мы работаем, работаем, ра… стим детей, а потом пла чем, не зная, куда и как прошла жизнь. Отложенная жизнь. Что бога нет. Что потом только тьма. Мы не умеем постоянно смотреть правде в лицо.

– Потом не тьма, – резонно возразили мне, – Мы же здесь?

– Пф! – пренебрежительно махнул я рукой, начав рассказывать Умнику, что мы с ним оба, я и он, уже заключены на этой планете. Хоть этого и не вспомним после смерти. Подумаешь, исключение. Подумаешь, магия. Исключение – это не правило. Дальше всё равно тьма. Мы её боимся. Факт? Да.

– Я тебя понял, – кивнул мне новый знакомый, сразу становясь куда симпатичнее, – На самом деле всё довольно просто. Тебе никогда не казалось странным слово «эволюция»? Оно какое то… неубедительное. Вот мы «эволюционировали» в разумных. С какой стати это – благо?

– Ни разу не благо, – помотал головой я, – Это…

– Это, – прервал меня Петр, – Лишь сверхудачная мутация, которая затем перешла в девиацию. Мы же уже почти угробили экосистему Земли, да? Ну вот. Эволюция вида, уничтожающего самого себя, паразитирующего на самом себе – это же оксюморон?

– Не думай, что я это повторю, – честно предупредил я собеседника. Тот лишь ухмыльнулся, сделав еще несколько глотков.

– По сути, мы не просто живем в иллюзии, а еще и создаем свои. Несовершенное зрение, мозг, понимание сути вещей, – продолжил он, а я жадно ловил его слова, – Мы создали систему познания, но её исходные значения, от которых отталкиваются сотни наук и тысячи направлений, они зиждятся на выдуманных константах! Иллюзии на иллюзиях, иллюзии от ума, иллюзии от глупости, теории о сказках, смерть во имя выдумки… на любой вкус и цвет.