– Парочка была, конечно! – с энтузиазмом кивнул мой спутник, – Но тут есть план «Б»! Калишь на огне шило до красноты, а потом угрожаешь проткнуть им клиенту яйцо. Тут вся мякотка в том, что нужно заранее донести до пациента мысль, что он сам, когда шило уже будет в яйце, смекаешь? …сам, дергаясь от боли, себе всё там разорвет. В смысле окончательно и бесповоротно. Но это, конечно, не то…

Так и шли. Местность в этой недостране холмистая, овражистая, всё зеленью заросло. Огромную тушу «Авроры» спрятать получилось, опустив её ночью в огромный овраг, смердящий почти высохшим болотом и прикрытый холмиками, но он оказался чуть дальше от местной столицы, чем нам с Крюгером хотелось, вот и работали ногами. Столица…

Одно название.

Столица, город под непривычно звучащим названием Ташинеу, была огромной разросшейся деревней, в центре которой местные таки сподобились выстроить нечто, отдаленного напоминающее поселок городского типа, то есть несколько многоэтажных зданий. Цивилизацией тут не пахло даже близко. Ни проводов, ни столбов, ни замощенных дорог, ни чего либо механического. Пронзительную окружающую пастораль слегка оправдывала старательность местных жителей, напоминающих смесь людей с эльфами, с которой те обихаживали свои дома и примыкающие к ним участки дороги.

На этот раз мы с лысым расходиться не планировали. Моя черная маска, даже если снять нижнюю часть, всё равно никак не напоминала атрибут обычного смертного, так что я играл телохранителя и слугу, а Крюгер притворялся неким авантюристичным и состоятельным джентльменом. Пока он, артистично щёлкая клювом по сторонам, шёл себе вразвалочку, несдержанно восхищаясь «милейшими его душе зелеными просторами». Кстати да, вполне достоверно. Настолько, что некоторые из встречающихся нам по пути деревенщин начинали улыбаться кривыми коричневыми зубами, совершать пригласительные жесты, сопровождающиеся приглашениями зайти выпить домашнего винца. На таком ужасном дросике, что у нас аж тестикулы втягивались и зубы ныли.

Это ощущение усугубилось, когда мы поняли, что этот вариант общего языка у местных вообще считается родным. А я уже на полном серьезе думал, что обоим придется сидеть в таверне и слушать ташинеуцев, пока не поймем их говор. Крюгер же, сволочь, стоило ему пару раз остановиться и переброситься фразами с кем либо по дороге, уже смог вполне свободно балакать на этом испоганенном языке.

В итоге мы почти подобрались к многоэтажному «центру», остановившись в роскошной по местным меркам гостинице – широком, как караван сарай, трёхэтажном монстре, где за постой с нас запросили настолько смешные деньги, что лысый чуть не спалился, а я возблагодарил судьбу за свое многозначительное молчание. Известные в миру деньги тут брали с такой большой охотой, что самолично встречавший нас хозяин, упитанный такой мужик с шикарной желтозубой улыбкой, чуть не поймал инфаркт, узнав, что мы собираемся лишь ополоснуться, а затем пойти ужинать в харчевню через дорогу. Мне пришлось на него даже рявкнуть, объясняя матом, что мы сюда не в его номере сидеть пришли, пусть даже он грозится доставить туда всё, от целиком запечённого быка до частично голых девок в любом количестве.

Таверна была примечательна своей верандой, огромной, крытой, увитой ползучим виноградом как огромной шубой. На ней были расставлены круглые столы и стулья, за которыми сидели немногочисленные хорошо одетые аборигены, лениво балакая за глиняными кружками вина и пощипывая себе разную всякую закуску.