Мышкин посмотрел на него совершенно отрешенным взглядом.

— А я, Коля, не знаю, знаю я или не знаю, — задумчиво сообщил он. — Вот в чем беда. Потому-то я и не знаю, что Жене сказать…

— Как это — не знаете, знаете или не знаете? — путаясь в словах, переспросил Коля.

— А вот так, — сказал Мышкин. — Так оно и есть. С одной стороны, мне кажется, я знаю, кто это сделал… а с другой — не получается у меня… не сходится… Не пойму, как это может быть. Все-таки ошибся, наверное…

Он сокрушенно покачал головой.

— Не расстраивайтесь! — внезапно воскликнул Коля, глядя на Мышкина сверкающим взглядом. — Все равно разгадаете, вот увидите!

— Почему? — искренне удивился Мышкин.

— А видно по вам! У вас вид такой! — бестолково, но убежденно объявил Коля. — И потом, вы… ну… вы — необычный…

«Ну надо же! — сердито подумал Мышкин. — В одну дуду с Терещенко! Что это они из меня литературу делают?!»

— Почему это я необычный? — возмутился он вслух.

— Конечно, необычный! — упорно гнул свое Коля. — Вы все знаете, вас все слушают, вам все рассказывают… И говорите вы необычно, не как все…

— Нормально говорю… — пробурчал Мышкин.

— Ну да… но не всегда.

— Ну хорошо, — вздохнул Мышкин. — Пусть так. Оставим это. Что я могу поделать, в конце концов… Вот что, Коля… Я, пожалуй, сейчас поеду… К Роговым…

— Опять к Роговым? — удивился Коля. — Про Зуева выяснять? Или они все-таки чего-нибудь наврали?

— Нет, они не наврали. Просто… нужно кое-что уточнить…

— Все, молчу, — замахал руками Коля. — Больше не спрашиваю. Только… вы мне потом расскажете?

— Вам — первому, — улыбнулся Мышкин. — Было бы что…

Коля покинул кабинет на цыпочках — от почтительности. Мышкин подвинул к себе телефон, собираясь позвонить Роговым, и вдруг снова впал в задумчивость. «Почему, собственно, я решил, что догадался? — придирчиво спросил он себя. — У этой версии есть кое-какие достоинства… например, в ней сходятся некоторые детали, которые иначе никак не сходятся… но ведь, откровенно говоря, недостатков в ней все-таки больше… Да не недостатков — дыр! Прежде всего — мотив. Он есть, он даже очевиден, но… неубедителен. Убейте меня — неубедителен! И потом… как раз то, что меня к этой идее привело, меня же от нее и отталкивает. Потому что уж слишком похоже… Чудеса, да и только. Съезжу все-таки…»

Он заставил себя встряхнуться и набрал номер. Говорить нужно было как можно спокойнее и приветливее — ему совсем не хотелось их пугать. Разумеется, они все равно испугались, и Мышкину пришлось несколько раз повторить, что у него нет к ним никаких претензий, что он просто хотел бы уточнить одну деталь и очень надеется на их помощь и, кстати, на их память, потому что совсем не факт, что они эту деталь запомнили…

Дверь открыл Илья. Мышкин проследовал за ним в комнату и сел на стул. Секунду спустя туда же вошла Татьяна. Она поздоровалась и встала, прислонившись к стене, глядя исподлобья.

— Я так понял, что вы хотите… — начал Илья.

— Я хочу чаю, — перебил Мышкин. — Если не трудно. Горячего чаю… и уже потом — информации…

Обстановка немного разрядилась, на что он и рассчитывал.