— А деньги летят, наши деньги как птицы летят!.. — запела подвыпившая Варвара Симеоновна, но тут же оборвала себя. — Постой, Агуня! Так у тебя что, и к столу ничего не осталось? А как же твои настоящие гости?

— Сейчас проведу ревизию, но, по-моему, ни чего, кроме половинки холодца.

Она пошла на кухню к холодильнику. Титаник вскочил и побежал за нею. Опережая ее, он сунулся к холодильнику и поскреб его лапой, умильно свесив голову с красным бантиком в горошек.

— Ты что, знаешь, где у меня стоит холодец? Ну конечно, я же его второй раз при тебе доставала. Так холодец тебе понравился?

Титаник тявкнул, выразительно на нее глядя.

— Понимаю, холодец из телячьих ножек — это не морковка в йогурте!

Агния Львовна открыла дверцу холодильника, глянула на стоявшее в нем одинокое блюдо с половиной холодца. Титаник втянул носом воздух, выпустил длинную слюну и восторженно взвизгнул, виляя хвостом.

Агния Львовна решительно вынула холодец и поставила его перед Титаником, прямо на праздничном блюде.

— Ешь, собака, пользуйся случаем! Лопай! Жри! Но если у тебя после этого заболит живот, не жалуйся на меня своей хозяйке!

Титаник упоенно зачавкал. Она вернулась в комнату.

— Знаешь, Варенька, остается один-единственный выход. Ты мне сейчас поможешь все убрать, чтобы никаких следов от этого нашего пира не осталось. Посуду надо всю перемыть, а мусор вы нести, чтобы ни одной обертки, ни одного пакета из-под закусок нигде не было.

— А потом что?

— А потом я лягу в постель и больше уже не встану.

— Это как понять?

— Болеть буду! Может старушка в семьдесят пять лет приболеть в свой день рожденья? Гости придут, поздравят меня, посидят немного и вежливо разойдутся.

— Смотри, чтоб они тебе до того скорую не вызвали!

— Не вызовут. Я скажу, что у меня радикулит разыгрался.

— Родных детей и внучек обманывать нехорошо!

— А у меня и вправду спина побаливает. Она и совсем разболится, когда я все тут закончу убирать!

— Ну, разве что так…

И они вдвоем принялись за уборку квартиры.

— Тут еще полбутылки кагора осталось! Оста вить ее на столе? — спросила Варвара.

— Боже упаси! Что обо мне дети подумают? Спрячь в буфет на кухне да засунь поглубже.

— Как скажешь.

Через час уборка была закончена, и комната приобрела привычный и будничный вид: только громадный букет роз остался стоять посреди пустого, накрытого свежей скатертью стола.

— Ложись давай! Нечего тут расхаживать, обнимая себя за поясницу! — скомандовала Варвара. — Таньку я забираю с собой. У-у, наел пузень! Отожрался, отвел душу!

— Тебя бы месяц держать на одной морковке… Ты смотри Лике не проболтайся, что он тут холодцом объедался!

— Да уж сегодня не скажу, не бойся. Я его сейчас еще и погулять выведу — авось он немного похудеет! Лика жаловалась, что у него три дня стула не было. Стула! Какой у собаки может быть стул с морковно-йогуртовой диеты? Тьфу! Но если с Танькой все обойдется, я Лике обязательно скажу, чтобы перестала дурью маяться и здоровую собаку на кроличьем корме больше не держала! Вон он какой довольный, давно я у него такого счастливого выражения лица на морде не видела.

— Ой, а ведь правда, Варенька! Абсолютно счастливая собака, а не ходячая укоризна человечеству!

Варвара с Титаником ушли. Агния Львовна обмотала спину пуховым платком и улеглась в постель — читать «Иоанна Дамаскина». Книга ей с первых же страниц так понравилась, что она и о гостях забыла, зачиталась.