— Ой, а ведь правда, Варенька! Абсолютно счастливая собака, а не ходячая укоризна человечеству!

Варвара с Титаником ушли. Агния Львовна обмотала спину пуховым платком и улеглась в постель — читать «Иоанна Дамаскина». Книга ей с первых же страниц так понравилась, что она и о гостях забыла, зачиталась.

Первой появилась младшая внучка Наталья, Наташка. Когда Агния Львовна открыла дверь на ее звонок, Наталья сразу же протянула ей красную розу на длинном стебле:

— Бабушка, Булочка моя любимая, поздравляю тебя! Ой, а что это с тобой? На тебе лица нет! Опять поясница, да, Булочка? — В детстве Наташа слышала, как старшая сестра Катя звала бабушку «бабулечкой», но у нее так не выговаривалось, а получалось — «булочка», так и осталась бабушка для нее Булочкой.

— Да, детка, радикулит разыгрался. — Для убедительности Агния Львовна потерла свободной от розы рукой поясницу и даже слегка постонала. И тут же подумала: «Вот ведь как странно устроен человек! Спину ломит в самом деле, натрудила за день — так зачем еще и подыгрывать? А вот, выходит, если есть в болезни хоть капелька лукавства — чувствуешь себя симулянткой. Ох, прости меня, Господи!» — вздохнула она.

— Ты ведь лежала, да, Булочка?

— Лежала.

— Ну, так и ложись обратно в постель!

Они прошли в комнату. В руках у Натальи была большая коробка с тортом. Агния Львовна сразу же Подумала, что все не так плохо — можно будет угостить всех чаем с тортиком. Молодец Наташка!

— Ой, какие у тебя розы, Булочка! Класс! Соседки подарили?

— Не соседки, а соседи — молодые люди с нашего двора.

— Какая ты у нас бабулечка-красотулечка, молодые люди тебе в день рожденья тысячерублевые букеты дарят. Ой, тут роз не на одну тысячу! А запах какой! Булочка, а ты мне дашь несколько! розочек, когда я домой пойду? Я у себя в комнате поставлю.

— Конечно, милая! Забери хоть все.

— Да нет, все забрать мне совесть не велит и мама не одобрит. Я половину возьму, если тебе не жалко, ладно?

— Разве мне может быть что-нибудь жалко для моей любимой младшей внученьки?

— Булочка, а я у тебя правда любимая внучка?

— Да, ты у меня самая любимая младшая внучка. А Катенька — моя самая любимая старшая внучка.

— Ну, так неинтересно!

Впрочем, это была их очень старая игра, и Наталья заигрываться не стала.

— Да ладно, это я так, Булочка! Я знаю, что ты нас любишь одинаково, но только по-разному: Катерину за то, что она умная и послушная, а меня, наоборот, за то, что я глупая и озорная. Ведь так?

— Приблизительно так.

— Дай-ка я тебя за это еще разочек поцелую! — Наташка привалилась к Агнии Львовне и принялась обцеловывать ее лицо, приговаривая: — Булочка моя мяконькая, сладенькая, кругленькая, сдобненькая и с изюмчиком! У-у, какая симпатичная изюминка! Ты у нас приятная во всех отношениях старушка с изюминкой! — «Изюминкой» Наташка называла круглую родинку на щеке бабушки, в которой, на взгляд самой Агнии Львовны, ровным счетом ничего симпатичного не было, да еще и волоски из нее торчали. Наташка вдруг вскочила с постели.

— Ой, Булочка! А ведь я тебе подарок испекла! — Она стала развязывать коробку с тортом. — Только он, знаешь, не очень у меня получился. Но я так старалась, так старалась!

Она сняла крышку, и под ней оказался пирог. С одной стороны поднявшийся каким-то пористым утесом, а с другой совершенно осевший, но зато подгорелый почти до черноты; а посередине пирог был вроде и ничего, нормально пропечен, но почему-то корочка на нем лопнула и из трещины лезла капустная начинка.