— Мы сделаем то, что должны сделать.

— Но она коп.

— Мне это известно.

— И коп честный.

— Мне известно и это.

— Но для случайного совпадения это что-то многовато, — говорит Даня. — Две сестры…

— Делай, как я сказал, черт возьми!

Я знаю, что это риск. И риск большой. Но не для того я убил мою красавицу Памелу и сделал сиротами моих детей, чтобы в одночасье потерять все.

Как это ни печально, мы сделаем то, что следует сделать, — и сделаем это быстро. И послезавтра получим причитающиеся нам пятьдесят миллионов — более чем достаточно, чтобы начать все заново.

Из пепла прорастут новые ростки.

Из смерти родится жизнь.

85

Ритуальное жертвоприношение Джека Уэйда начинается с арахисовых драже «М&М».

Джек стоит в «наблюдательной комнате» за односторонним зеркальным стеклом и жадно поглощает драже, глядя, как входят и располагаются присяжные.

Не один десяток раз Джек присутствовал на подобных мероприятиях и заметил, что, вне зависимости от прочего, арахисовыми драже здесь запасаются всегда.

Чтоб нервно их жевать.

И, как всегда, накрывают ужин. Только Джек слишком взволнован, чтобы отдать должное горячему в судках. Кормежка, как правило, здесь бывает хорошая, сегодня же она просто отличная; вдобавок к лазанье предлагается курица под пряным соусом, феттучини «Альфредо», салат «Цезарь» и на десерт — профитроли. И сервировка отличная — фарфоровые тарелки, серебряные приборы и льняные салфетки.

Отличный ужин — это как шутливая компенсация дурных новостей. Дурные новости — это прибытие всей этой шушеры из разряда Красных кресел.

Ужин заказал Кейси.

Кейси знает, что к еде этот народ относится крайне почтительно, так что осмотрительность требует их по крайней мере хорошо накормить. Особенно когда на кону пятьдесят миллионов долларов.

И это не считая гонорара.

Добрая половина всех этих важных господ уже припала к корыту. Вот уже двенадцать лет, как Джек работает в компании, а вживую, не на экране телевизора, он их видит впервые. Да, в еде эти парни понимают толк.

Вот они какие, эти важные шишки, кураторы Отдела претензий, юристы и боссы Отдела андеррайтинга. Мать-Твою Билли спустил их с небес на землю ради него.

— Фил Херлихи, куратор Отдела претензий, — говорит Билли, указывая на шестидесятилетнего мужчину с пышной серебряной шевелюрой и брюшком. Родом, как и полагается, из Агентства. В претензиях не смыслит ни бельмеса. Но администратор хороший.

Билли жестом указывает на тощего долговязого мужчину лет пятидесяти:

— А это Дэн Райнхардт, юридическая шишка. В суде не мог выиграть ни одного процесса. Так что теперь нас учит.

Джерри Берн, шеф Отдела андеррайтинга. — Билл тычет пальцем в коротышку лет сорока, рыжего, кудрявого и красноносого. Основной род деятельности — снабжать проститутками приезжих клиентов, а счета прятать в собственные расходы. Он круглый дурак, как, впрочем, и Райнхардт. Но он хоть догадывается об этом, в отличие от Райнхардта. Тот только и знает, что улаживать спор полюбовно лучше, чем тащить дело в суд, а там проигрывать. Меньше всего этому кастрату от юриспруденции хочется опять очутиться в зале суда. Но Херлихи тут на страже и воспрепятствует ему. Надо будет, он и до президента дойдет.

Херлихи заглядывает к ним.

— Билли, — говорит он, — ты не собираешься поужинать?

И переводит взгляд на Джека.

— Так это вы тот Джек Уэйд, о котором сейчас столько разговоров?

— Каюсь, виноват.