Жестянка мокрой жести

         Сверкнула под кустом.

         Ну что ж, здесь были люди,

         А людям надо есть.

         В зелёном этом чуде

         Пускай цветёт и жесть…

         Вверху клубки амелы

         Как шапки сизых гнёзд,

         Под бузиной замшелой

         Хлопочет чёрный дрозд.

         С дороги у изгиба

         Моторный рявкнул бас…

         Спасибо, лес, спасибо

         За этот добрый час.

1930

На крыльце

         В колодец гулко шлёпнулась бадья,

         Склонилась баба, лихо вздёрнув пятку;

         Над дубом стынет лунная ладья,

         Тускнея радужно сквозь облачную

         грядку.

         Туманным пологом окутаны поля,

         Блеснул костёр косым огнём у рощи.

         За срубом зашипела конопля,

         Нет в мире песни ласковей и проще…

         Лень-матушка, а не пора ль соснуть?

         Солома хрустнет под тугой холстиной,

         В оконце хлынет сонный Млечный Путь.

         У изголовья – чай с лесной

         малиной…

         Но не уйти: с лугов – медвяный дух,

         И ленты ивы над крыльцом нависли.

         И там, в избе, – стокрылый рокот мух,

         И духота, и городские мысли…

         Нахмуренный, в рубахе пузырём,

         Прошёл кузнец, как домовой, лохматый,

         И из больницы, в ботах, с фонарём,

         Старушка докторша бредёт тропой

         покатой.

         Я гостье рад. В пустыне средь села

         Так крепким дорожишь рукопожатьем…

         Ты, горечь старая, тяжёлая смола,

         Каким тебя заговорить заклятьем?

1930

У Сены

         В переулок – к бурлящей Сене,

         Где вода, клокоча, омывает ступени,

         Заливая берег пологий, —

         Всё приходят люди в тревоге:

         Рабочий хмурый,

         Конторщик понурый,

         Озябший старик с ребёнком,

         Девушка с рыжим котёнком…

         Слушают грозный гул

         Воды, встающей горбом у лапы моста.