Так нуден сиплый вой!

         Качает-греет…

         Гладит лапкой

         Чужого ей зверька,

         А он, раздув бока,

         Повис мохнатой тряпкой,

         Тупой и сонный.

         И опять

         Она к нему влюблённо

         Склоняется, как мать.

         Качает, нежит…

         Застыл маляр худой

          С кистями за плечами,

         И угольщик седой, —

         Глаза переливаются лучами…

         Склонился лавочник к жене,

         И даже бравые солдаты —

         Взвод краснощёкой деревенщины —

         Притихли в стороне.

         Шарманка ржёт…

         Вздыхают женщины:

         Кто лучше их поймёт?

Апрель 1929

Париж

В Булонском лесу

         Там, за последней виллой,

         Вдоль глинистого рва

         Светло-зелёной силой

         Вздымается трава…

         Весенним изумрудом

         Омолодила пни,

         Упавший ствол верблюдом

         Раскинулся в тени.

         Кольцо берёзок кротких

         Под облаком седым

         Роняет с веток чётких

         Зеленокудрый дым.

         Мальчишка влез на липку —

         Качается, свистя…

         Спасибо за улыбку,

         Французское дитя!

         «Слезай-ка, брось свой мячик,

         Мой фокс совсем не злой, —

         Быстрее всех собачек

         Помчится он стрелой…»

         И вот они уж вместе —

         И зверь, и мальчик-гном.

         Жестянка мокрой жести

         Сверкнула под кустом.