— Сделал — что? — решил уточнить Витторио.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Почему мы не могли встретиться в другом месте?

— Тайно? — Он посмотрел на нее с легким раздражением, нахмурив брови.

Витторио был выше ее, и приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть на него. Почему он идет так близко от нее? Лавинии было неловко от подобной бесцеремонности с его стороны.

— Разве я недостаточно четко объяснил, что о наших отношениях должны отныне знать все. Поэтому… — Он озорно подмигнул ей и продолжил: — Я заказал столик в знакомом тебе баре. Я ужинал там вчера, и должен сказать, кухня мне понравилась несмотря на то, что произошло потом.

И тут Лавиния поняла, что с нее хватит.

— Послушай, я все пытаюсь тебе объяснить, что вчерашний вечер был ошибкой… Я вовсе…

— Полностью с тобой согласен, — заверил ее Витторио. — Это действительно была ошибка. Твоя ошибка. И уж раз мы завели этот разговор, хочу предупредить тебя, Лавиния, что, если ты хоть раз выкинешь нечто подобное, пока мы… помолвлены, если хоть раз взглянешь на другого мужчину…

Он запнулся, увидев недоумение в ее взгляде.

— Я наполовину итальянец, дорогая, — напомнил он ей мягко. — А когда дело касается моей женщины, я больше итальянец, чем американец, много больше…

— Но я не твоя женщина, — возразила, Лавиния; ничего другого ей не пришло на ум.

— Не моя, согласен. Ты принадлежишь любому, кто может позволить купить тебя. Разве не так? Однако…

Он запнулся, услышав резкий протестующий возглас Лавинии, лицо которой поначалу покрылось пунцовыми пятнами, но тут же стало белым как мел.

— Ты не имеешь права так говорить обо мне!

— Не имею права? Будучи твоим женихом? Не смеши меня, — с издевкой протянул Витторио и, прежде чем она смогла остановить его, провел пальцем по ее щеке, вытирая катящиеся слезы унижения. — Слезы? — насмешливо спросил он. — Дорогая, ты даже больше актриса, чем я думал.

Они уже были возле бара, и Лавинии пришлось взять себя в руки. Витторио открыл дверь и подтолкнул свою спутницу внутрь.

— Мне ничего не хочется. Я не голодна, — сказала она равнодушно, когда они сели за столик.

— Как хочешь. Я не могу заставить тебя есть, если ты не желаешь, но это не испортит мне аппетита. Кроме того, нам надо кое-что обсудить, — добавил он деловым тоном, просматривая меню. — Я многое знаю о тебе из личного дела. Но чтобы убедить моих родных, и особенно деда, что мы любовники, нам следует знать друг о друге все.

Любовники… Лавиния содрогнулась при этом слове, но ничем не выдала себя. В конце концов, если она поддалась шантажу, то должна научиться играть по правилам шантажиста, иначе он попросту уничтожит ее.

— Любовники. — Она слабо улыбнулась. — Я думала, в итальянских семьях не одобряют добрачного секса.

— Если это касается дочерей, — согласился он. — Но ты не итальянка, и поскольку я наполовину американец, то уверен, что мой дед с пониманием отнесется к этому.

— А если бы речь шла о твоей кузине? — настаивала Лавиния, сама не понимая, зачем это делает и почему мысль о его троюродной сестре вызывает в ней такую боль и враждебность.

— Мариетта — вдова. Она была замужем, и поэтому, естественно, что мой дед… — Витторио сделал паузу и сухо добавил: Кроме того, Мариетта не позволит деду вмешиваться в ее жизнь. Она самостоятельная женщина.

Вдова? Почему-то Лавинии казалось, что его кузина — молоденькая девушка.