Он быстро просмотрел пояснительную записку, в которой были вкратце изложены недавние события, побудившие Логана обратиться к нему с этим странным предложением, потом взялся за остальные листы, содержавшие в себе личное дело Александры Аруд Грэм.

Он узнал, что ей двадцать девять лет, что она родилась и выросла в Уэстакре в Нью Джерси и что ее родители развелись, когда ей было тринадцать. Ее мать, Эллен Аруд, была специалистом по компьютерным информационным сетям и работала в «Ай би эм»; отец, Майкл Грэм, служил в пожарном департаменте Ньюарка.

Развод, судя по всему, был достаточно цивилизованным и состоялся по обоюдному желанию сторон. Опека над девочкой была поручена матери, однако каждое воскресенье Алекс проводила с отцом. В шестнадцать лет она стала победительницей конкурса фотографий, проводившегося журналом «Нэшнл джиогрэфик». Призом была стипендия факультета журналистики Колумбийского университета, куда Алекс Грэм и поступила по окончании средней школы. Однако сразу после первого курса она ушла из университета, отправившись в Тибет снимать последствия сильнейшего землетрясения. Фотографии, которые она привезла оттуда, принесли ей широкое признание и место штатного фотографа в еженедельнике «Ньюсуик». В университет она так и не вернулась, однако это не помешало ей подниматься все выше по ступеням карьерной лестницы. Алекс Грэм стала блестящим профессионалом. В настоящее время она была свободным художником и сотрудничала сразу с несколькими изданиями, в том числе с популярнейшим «Уорлд лайф».

Ее мать, Эллен Аруд, умерла от эмфиземы через три года после того, как Алекс закончила школу. Отец погиб несколько лет спустя, получив сильные ожоги на развалинах Центра мировой торговли.

Однажды Алекс Грэм была помолвлена, но замуж так и не вышла.

Откладывая последний листок, Морган невольно подумал, что по стилю изложения личное дело Алекс Грэм напоминает некролог – настолько в нем все было систематизировано, разложено по полочкам. «Впрочем, если она не будет осторожна, – подумал Морган, – то именно некрологом дело для нее и обернется».

Но ему пришлось тут же напомнить себе, что это не его проблемы. Пусть Гэлен подыщет для этой работы кого нибудь еще.

Морган бросил досье на стол и вдруг вспомнил, что, когда проблемы были у него, Гэлен не сказал, чтобы со своими проблемами он разбирался сам. Наоборот, он примчался по первому зову, вытащил его из заварушки и несколько месяцев прятал у себя. Рискуя собственной жизнью, между прочим…

«Нет!» – оборвал себя Морган. Будь это какое то другое дело, он еще подумал бы, но Алекс Грэм слишком засветилась. Если он согласится, это будет равнозначно объявлению в газетах: «Придите, возьмите меня тепленького!» Его уничтожат, и никакой Логан ему не поможет – просто не успеет. Нет, рисковать нельзя. Потерять он может все, а вот приобрести… Тут еще бабушка надвое сказала.

Взяв со стола бумаги, Морган принялся запихивать их обратно в конверт. На снимки он по прежнему старался не смотреть, чтобы Алекс Грэм не стала для него реальным человеком. Не нужно это ему. Это Гэлен всегда был склонен к донкихотству; он, Морган, совсем другой – такой, каким его сделала жизнь. По крайней мере, в этом он никогда не лгал и не притворялся чем то, чем никогда не был на самом деле. Нет, он вовсе не отказывался помочь попавшему в беду человеку, просто сейчас он должен заботиться в первую очередь о себе. А остальные пусть идут к…

О черт!

Одна из фотографий упала на пол изображением вверх, и Морган невольно замер, пораженный.

Он еще никогда не видел такого лица. Алекс Грэм не была красива в общепринятом смысле, если только не принимать за красоту силу характера, которая и делала ее лицо незаурядным.