– Вру, – после коротенькой паузы просто признался Липа. – Надеюсь, вы понимаете, что я занимаюсь этим без злого умысла и отнюдь не по собственной инициативе, а лишь в силу необходимости. Очевидно, пришло время провести для вас небольшую… как это говорят по-русски?.. политформацию?

– Политинформацию, – машинально поправил Сумароков. – Ну, и?..

– Пойдемте в тень, – предложил Липа, – наше солнце бывает трудно выдержать даже нам.

Он был прав. Карабкающееся к зениту свирепое тропическое солнце уже выползло из-за юго-восточного склона, зависнув над ущельем, как выискивающий добычу стервятник, и тень, в которой несколько минут назад укрылся экипаж, пугливо отпрянула к самым скалам. Они переместились в тень «Черного орла», усевшись прямо на землю. Сердюк привалился лопатками к теплому пыльному катку и, несмотря на недавно сделанное заявление о том, что больше не может курить, зажег очередную сигарету. Липа, низко наклонившись, прикурил от его зажигалки потухшую сигару, выпустил изо рта пяток аккуратных дымных колечек и откашлялся в кулак – как показалось, немного смущенно.

– С вами приятно и в то же время чертовски трудно работать, – признался он для разгона. – Девять из десяти моих соотечественников, обнаружив, что работа застопорилась не по их вине, устроили бы по этому поводу праздник, и их потом еще неделю пришлось бы приводить в чувство. Но вы слеплены из другого теста. Вы приехали сюда, чтобы работать, и, к моему восхищению, искренне хотите именно работать, а не просто получать повременную оплату. Мне очень нравится ваш стиль, я горжусь знакомством с вами, и мне очень жаль, что именно мне выпала сомнительная честь сообщить вам неприятные новости.

– Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятное известие: к нам едет ревизор, – вполголоса пробормотал Сумароков.

– Короче, Склифосовский! – потребовал Сердюк, тоже любивший цитаты, но не такие длинные и иносказательные.

– Если коротко, то российские специалисты, на прибытии которых вы так настаиваете, еще позавчера вылетели в Москву, – сообщил Липа. – Теперь они, наверное, уже дома.

– Не понял, – растерянно произнес Сердюк.

– Сам просил короче, – напомнил Сумароков. – Краткость – сестра таланта. А это уже где-то на грани гениальности.

– Я просил короче, – обиженно согласился Сердюк, – но не настолько же!

– Дело в том, – пошел навстречу пожеланиям трудящихся вежливый Липа, – что наши юристы изучили договор, на основании которого был составлен подписанный сеньором Горобцом и его коллегами контракт, и признали его недействительным, поскольку он противоречит ряду статей нашего законодательства и даже конституции. В частности, закон запрещает привлечение иностранного капитала в отрасли оборонной промышленности и обороны как таковой. Я глубоко огорчен этим печальным недоразумением..

– Ничего себе недоразумение! – Сердюк вскочил, далеко отшвырнув окурок сигареты. – Значит, пока завод строили, все было нормально, по закону. Когда секретную документацию по новейшей военной разработке вам передавали, ваших юристов тоже все устраивало. Когда производство налаживали, вот эту коробку собирали и испытывали, все было в ажуре. Когда, сука, у меня за спиной боекомплект взрывали, ни у кого рука не дрогнула.