|
Улыбайтесь, если не везет. Если потянете связки, смейтесь. – Тигр, вы чертов надсмотрщик… Тигр плотоядно ухмыльнулся: – Это только начало. А сейчас в вагон ресторан. Влитое вчера в меня «Сантори» требует опохмеловки. – Опохмелки, – поправил Бонд. – И основательной. Пытаясь управиться при помощи палочек с ломтиками сырого осьминога и горкой риса («Привыкайте к нашей еде, Бондо сан»), Бонд посматривал на проносящуюся мимо изрезанную береговую линию, перемежающуюся поблескивающими под солнцем рисовыми чеками, и вдруг почувствовал увесистый толчок в спину. Толкали его в ресторане уже несколько раз – японцы по этой части большие мастера – но здесь он оглянулся и успел заметить спину плотного человека, выходящего из вагона. За ушами у него белели завязки от «маско», а голову прикрывала уродливая черная кожаная шляпа. Когда они возвращались на свои места, Бонд обнаружил, что у него обчистили карман. Исчез бумажник. Тигр был обескуражен: – Такое просто невероятно в Японии. Да, ладно. Я вам куплю новый в Тоба. Не стоит звать кондуктора. Только привлечем к себе внимание. Появится полиция, вопросы, протоколы… А вора не найдут. Снимет «маско» и шляпу и ищи его. Мне очень жаль, Бондо сан. Надеюсь, вы не слишком расстроились? – Да ерунда, Тигр. Они вышли в Хамагори, живописной приморской деревушке; недалеко, в проливе, горбился скалистый островок, где, как объяснил Тиф, стоял знаменитый храм святилище. Затем часовой поход через пролив с пятидесятиузловой скоростью на катере на подводных крыльях. На причале Бонд заметил силуэт плотного человека, мелькнувшего в толпе. Ворюга с поезда? Но этот носил тяжелые очки в роговой оправе, а плотных мужчин было предостаточно. Бонд вздохнул и пошел за Тигром по узким улочкам, весело расцвеченным бумажными знаменами и фонариками, к неизменному раздвижному фасаду и карликовым соснам. Их ждали и встретили почтительно. Бонд был уже на пределе, запас поклонов и улыбок в нем иссякал, и он свирепо ухмыльнулся, когда его оставили, наконец, в покое в его безумно изящной комнатушке с неизменным изящным чайником, изящной чашкой и несравненными леденцами в рисовой бумажке. Он сидел у раздвинутой перегородки с видом на садик размером с носовой платок, за которым стеной стояло море, и мрачно смотрел на гигантскую статую мужика в котелке и визитке, о котором Тигр сказал, что это мистер Микимото, основатель производства искусственного жемчуга, родившийся в Тоба, и именно здесь, еще бедным рыбаком, придумавший запихивать песчинку под мантию живой раковины, вокруг которой и образовывалась жемчужина. – А, пошел этот Тигр к черту, вместе со своим планом, – думал Бонд. – Куда я лезу? Так он и сидел, когда пришел Тигр и бесцеремонно потребовал, чтобы Бонд одел «юката», висевшее, вместе с постельными принадлежностями, в единственном шкафчике у бумажной стены. – Соберитесь, Бондо сан, – мягко сказал Тигр. – У вас неплохо получается. Я заказал саке и лангуста на обед, здесь он особенно хорош. Бонд слегка повеселел. Он разделся до трусов, завернулся в темно коричневое «юката». – Стоп! – скомандовал Тигр. – Запахнитесь слева направо. Наоборот заворачивают только трупы. Бонд уселся в позе лотоса за низеньким столом напротив Тигра. В кимоно было действительно легко и удобно. Он поклонился: – Отличная программа. А теперь, Тигр, расскажите, как вы были камикадзе. Подробно. Что это такое? Принесли саке. Хорошенькая официантка, опустившись на колени на татами, ухаживала за обоими. |
