|
От вас и следа не останется. Кстати у меня есть кое какая информация о причинах вашего появления. Агент сообщил, что глава японской Секретной Службы, некий Танака, появился здесь в сопровождении одетого по японски иностранца. Ваша внешность соответствует описаниям агента. – Где он? Я бы хотел с ним поговорить. – Он занят. – Ну, конечно. Черные глаза Блофелда вспыхнули: – Вы забываетесь, мистер Бонд. Это я вас допрашиваю. Танаку я знаю. Совершенно безжалостная скотина, и я осмелюсь высказать предположение, которое подтверждают и факты, и ваши неуклюжие увертки. Танака уже потерял здесь одного агента. Подвернулись вы, приехали, должно быть, по делам; и за деньги, или в обмен за услугу, согласились убить меня, решив смущающую японское правительство проблему. Меня не интересует, откуда вы узнали, что доктор Шаттерхэнд на самом деле Эрнст Ставро Блофелд. У вас есть личные причины убить меня, и я абсолютно уверен, что вы никому о них не рассказали, надеясь избежать официального расследования. – Блофелд помолчал. – Я очень умный человек, мистер Бонд. Ну, что скажете? И, так говорят американцы, не выпендривайтесь. Бонд закурил еще одну сигарету. Сдержанно сказал: – Я не вру, Блофелд. Если со мной что нибудь случится к Рождеству, ты и твоя баба превратитесь в трупы. – Хорошо, мистер Бонд. Но я абсолютно уверен в своей правоте и намерен без дальнейших церемоний собственноручно вас убить. Обойдемся без охранников. Слишком долго вы путались у меня под ногами. У нас с вами личные счеты. Вы когда нибудь слышали такое японское выражение «киришите гомен»? Бонд застонал: – Не надо лингвистических упражнений, Блофелд! – Оно из лексикона самураев, буквальный перевод: «убить и удалиться». Если простолюдин загораживал дорогу или выказывал недостаточно уважения, самурай имел право снести ему голову. А я считаю себя хранителем самурайских традиций, и кровь еще не окропляла мой меч. Ваша голова меня вполне устраивает. Он повернулся к Ирме: – Ты согласна, дорогая? Та оторвалась от вышивания: – Конечно, дорогой Эрнст. Ты прав, как обычно. Но будь осторожен. Это опасное животное. – Ты забываешь, дорогая, в январе прошлого года он вышел из животного состояния. Один выстрел, и я вернул ему человеческий облик. Блофелд отошел от камина и взялся за меч. – Смотри, дорогая. 20. Кровавая мелодрама Бонд бросил горящую сигарету на ковер, подобрался. – Вы оба – свихнувшиеся психи, – сказал он. – Как и Фридрих Великий, и Ницше, и Ван Гог. У нас хорошая компания, мистер Бонд. А что вы из себя представляете? Обыкновенный громила, слепое орудие высокопоставленных болванов. Из так называемого «чувства долга» или «патриотизма» делаете, что приказано, потом жрете, пьете и трахаетесь и ждете очередного случая помародерствовать. Дважды вас посылали против меня, мистер Бонд; везение и грубая сила помогли вам провалить мои величайшие начинания. Вы и ваше правительство объявили их преступлениями против человечества, и до сих пор пытаетесь затащить меня на эшафот. Но пошевелите мозгами, если они у вас есть, мистер Бонд, попробуйте взглянуть на дело с моей точки зрения, реалистично. Блофелд был высокий мужчина, не меньше шести футов, трех дюймов, мощного сложения. Острие своего самурайского меча он упер в пол между широко расставленными ногами, мускулистые руки положил на рукоять. Бонд не мог не увидеть нечто величественное в этой грозной фигуре, завораживающем прямом взгляде, высоком белом лбе, жестоком вырезе тонких губ. |
