Стоящий полицейский обменивается с коллегой взглядами:

— Год рождения — тридцатый, так вы, стало быть, приближаетесь к сорока?

Хеллер с удовлетворением:

— Не хотите ли вы этим сказать, что я выгляжу моложе?

Стоящий полицейский:

— В тридцать восемь школу, как правило, уже кончают.

Хеллер:

— Вот мы и видим, что из этого получается. Если б зависело от меня, я ввел бы вторичное обязательное обучение для всех пятидесятилетних.

Пожилой полицейский:

— Профессия?

Хеллер:

— Учитель средней школы.

Пожилой полицейский:

— В какой же именно школе?

Хеллер:

— В дипхольцской гимназии.

Стоящий полицейский с удивлением:

— Не в Гамбурге? Вы преподаете не в Гамбурге?

Хеллер, равнодушно:

— Гимназии есть еще кое-где, кроме Гамбурга.

Стоящий полицейский, воспользовавшись оплошностью Хеллера:

— А что заставило вас принять участие в гамбургской демонстрации? Да знаете ли вы вообще, из-за чего они демонстрируют?

Хеллер:

— Раз вы о том спрашиваете, скажу — они выступают против стремления из всего извлекать барыши.

Стоящий полицейский не дает сбить себя с толку:

— Они протестуют против повышения цен на школьные проездные билеты. И мне хотелось бы знать, почему вы протестуете вместе с ними, раз сами не пользуетесь гамбургским городским транспортом. Вы же здесь не живете.

Хеллер со вздохом:

— Об этом я совсем позабыл. В случае, если я когда-нибудь еще приму участие в демонстрации, я загодя обзаведусь справкой с места жительства.

Пожилой полицейский, заинтересовавшись:

— А в Гамбург вы приехали, только чтобы принять участие в демонстрации?

Хеллер:

— Нет.

Пожилой полицейский:

— По служебным делам или по личным?

Хеллер:

— Я не думаю, что обязан отвечать вам на эти вопросы. Но если уж вам так хочется знать: я приехал на совещание.

Пожилой полицейский:

— Что за совещание?

Хеллер, не без удовлетворения:

— Педагогическое совещание. Мы составляем новую хрестоматию, мы — трое педагогов, в том числе и я. По официальному заказу.

Пожилой полицейский, с удивлением:

— Хрестоматию?

Хеллер:

— Да, хрестоматию, книгу для чтения. Надеюсь, вам понятно, что я имею в виду.

Пожилой полицейский, улыбаясь:

— Что ж, вы, надо думать, сослужите молодому поколению хорошенькую службу.

Хеллер:

— Мы многого достигнем, если полиция оставит свои честолюбивые мечты и не будет тщиться конкурировать с нами. В педагогическом смысле.

Пожилой полицейский впивается в Хеллера испытующим взглядом:

— Быть может, господин Хеллер, вам еще этого никто не говорил, ну так я скажу. За всю мою долгую трудовую жизнь я не видел человека более жалкого, чем революционер не первой молодости, человека, не обладающего мужеством жить согласно своему возрасту и опыту. Верить в невероятное можно себе позволить лишь в раннем возрасте, в начале пути. Молодые люди, те могут себе многое позволить, могут требовать: все или ничего. Но в вашем возрасте следует знать границы.

Хеллер резко:

— Если дополнительное занятие с отстающим закончено, то я, видимо, могу идти.

Пожилой полицейский:

— По мне, пожалуйста. Можете идти.

Хеллер уходит, не прощаясь.

В коридоре его встречают вопросами, все весело проявляют любознательность.

— Ну как там?

— Больно?

— Чего хотят эти ищейки?

Но Хеллер отмахивается и, проходя мимо строя любопытных, всем своим видом показывает, что спешит.