Когда свободное место на объявлении было исчерпано и гости попытались привесить дополнительный листочек, я объявление сняла и завела в кабинете пепельницу.)
— Он никого не задержал, — в лоб ошарашил меня Синцов, как только я вошла.
— Как это никого?
— Маша, никого! Всех отпустил, мероприятия свернул.
— В чем дело, Стас?! — сварливо спросила я стажера, распахнув дверь в его кабинет.
За моим плечом немым укором стоял Синцов.
— Ни в чем, — ответил стажер. — Я поговорил с ними и понял, что они не убивали. Следить — да, следили незаконно, но они не убийцы.
— Погоди-ка, я ничего не понимаю! Почему ты не задержал никого?
— Я не считаю возможным задерживать людей за должностные преступления.
— Не поняла, мы же планировали задержать их именно за должностные, ты что, не помнишь?
— Я пересмотрел свою позицию, — тихо, но твердо ответил стажер.
— Стас, ты в уме? С тобой все в порядке?
— Я в полном порядке, — ответил он, не глядя на меня.
— Ты понимаешь, что ты сорвал реализацию?! Тебе триста раз говорили, что другого случая уже не представится! Все дело было во внезапности, а ты, чудовище… Да что же это такое, ни на минуту без присмотра оставить нельзя, — запричитала я, а Стас даже не оправдывался.
— Андрей, ты что-нибудь понимаешь? — обернулась я к нему.
— Взятку тебе, что ли, дали, сопляк? — брезгливо спросил он Стаса.
Стас отвернулся, всем своим видом показывая нежелание общаться в таком тоне.
— Щенок несчастный! Возомнил себя великим следователем?! Хвост ты собачий, а не следователь! — высказалась я, круто развернулась, прошла в свой кабинет и хлопнула дверью на всю прокуратуру.
— Нет, ну что же это такое? — говорила я Синцову, пришедшему следом. — А ты куда смотрел?!
— Я же не могу ему приказывать, — оправдывался тот.
— Делайте что хотите, — вдруг психанула я. — Что мне, больше всех надо?! Вечно я, как идиотка, закрываю грудью амбразуру, на выговоры напрашиваюсь, а оказывается, что недоросток сопливый умнее меня! Все, надоело. Расследуйте хоть убийство Кеннеди, только без меня.
— Ладно, — сказал Синцов. — Успокоишься — позвони.
И, крутанувшись на каблуках, вышел из кабинета. А я зашла к прокурору и отчиталась о поездке в городскую.
— Ну как там, Мария Сергеевна? Реализация идет? — спросил шеф, чутьем старого прокурора уже уловивший просто-таки витавшие в воздухе неприятности.
Вообще, если бы не шеф, не знаю, где бы я была. Наверное, уже выгнали бы за несговорчивость. Он мне сам однажды сказал, что, если бы он меня не, защищал, со мной бы давно уже рассчитались. А так, если создавалась критическая ситуация и шеф считал, что я права, а давят на меня не по делу, он надевал все свои регалии и ехал на ковер вместо меня.
— Уже нет, Владимир Иванович. Пока я разговаривала с прокурором города, стажер наш всех поотпускал.
— И ко мне не зашел, не посоветовался? — удивился шеф. — А вы хорошо ему все объяснили?
— Да мы в течение двух недель только и мусолили эту реализацию, посреди ночи разбуди, и он должен был сказать, что ему нужно делать — и что второго раза не будет, и что будем сажать по должностным, а потом выкручивать на убийство уже в тюрьме. |