|
И тогда вся армия повернула на Рим. К ней присоединились отряды мятежных итальянских баронов Орсини и Савелли. Двигаясь форсированным маршем, Карл быстро достиг римских предместий и захватил город врасплох. Дальнейшие события не раз ставились в вину Александру – его упрекали в предательстве своих неаполитанских союзников. И в самом деле, войска святейшего престола не оказали никакого сопротивления врагу. Однако здравый взгляд на вещи показывает безосновательность обвинений в предательстве. Папа просто не мог остановить французов – силы были слишком неравными. Кроме того, король известил его, что любая попытка военного противодействия обернется штурмом Рима, разграблением города и избиением жителей. Имел ли Александр моральное право пренебречь подобной угрозой? Он уже выразил свой протест и не отказывался от произнесенных слов, но было бы безумием предать огромный прекрасный город огню и мечу только ради того, чтобы на два три дня задержать захватчиков. В начале января 1495 года французская армия вступила в Рим. Под треск барабанов первыми через городские ворота прошли несколько тысяч германских ландскнехтов – все как на подбор богатырского сложения, светловолосые, в ярких колетах и куртках из буйволиной кожи, – наглые и бесстрашные потомки варваров, некогда сокрушивших Римскую империю. Со страхом и любопытством смотрели горожане на их алебарды и длинные десятифутовые копья – оружие, доселе не употреблявшееся в Италии. Вооружение каждого воина довершал короткий меч. На тысячу тяжеловооруженных солдат приходилось по сотне лучников. За германцами следовали полки французской пехоты с офицерами в стальных панцирях, за ними шли пять тысяч смуглых, низкорослых гасконских арбалетчиков. Выглядели они далеко не столь внушительно, как великаны ландскнехты, но славились ловкостью и отвагой в бою. Поэскадронно, шагом, потянулась легкая кавалерия. Подковы французских коней звенели по древним плитам Вечного города, и лес пик колыхался над блестящими касками всадников. Снова шли бесконечные полки пехотинцев – на каждого конника во французской армии приходилось три пеших солдата. Наконец двинулась тяжелая кавалерия, затем сотни закованных в сталь рыцарей и дворян. Среди них, сопровождаемый гвардейцами лучниками, ехал Карл VIII. Внешность двадцатичетырехлетнего короля, повелителя огромного войска, была на удивление карикатурной. Маленького роста, кривобокий, со скошенным лбом и выдающимися вперед губами, он казался римлянам каким то причудливым головастиком, словно по недоразумению покинувшим родную стихию и вознесенным на трон. Вслед за королем в город вошла артиллерия. Особенно грозно выглядели осадные орудия – тридцать шесть бронзовых пушек, каждая длиной в восемь футов и более шести тысяч фунтов весом, стрелявшие ядрами величиной с человеческую голову. Король расположился во дворце Сан Марко, спешно подготовленном для приема высоких гостей. На следующее утро туда прибыли Чезаре Борджа и шесть других кардиналов. Папа, укрепившись в замке Св. Ангела, послал их выразить его христианнейшему величеству дружеские чувства святого отца и узнать о королевских планах относительно Рима. Карл говорил с кардиналами вполне откровенно. Подтвердив, что главной целью его пребывания в Италии остается завоевание Неаполитанского королевства, он потребовал, чтобы Александр доказал на деле искренность своей дружбы, а именно: предоставил в распоряжение французских войск, на случай неудачного исхода войны, главную цитадель Рима – замок св. Ангела. Кроме того, вместе с королем на юг должны были отправиться в качестве заложников кардинал Борджа и принц Джем, удивительная и драматичная жизнь которого достойна отдельного описания. |
