|
А если и не встретим корабля, то, – если мы только добудем там продовольствия, – сможем пройти вдоль по берегу не хуже, чем вдоль реки, покуда не дойдем до Золотого Берега , который, – сказал он, – лежит не далее, как на четыреста или пятьсот миль к северу от Конго, не считая изгиба материка к западу еще на триста миль. Этот Золотой Берег расположен на широте в шесть или семь градусов, и на нем имеются сеттлементы или фактории англичан, голландцев или французов, а может, и то и другое, и всех трех одновременно. Признаюсь, я склонялся скорее, – вопреки всем его доказательствам, – к тому, чтобы идти на север и поплыть по Рио Грандэ или, как торговцы называют его, Рио Нэгро, или Нигеру. Я знал, что эта река, в конце концов, выведет нас к Зеленому Мысу ; где помощь нам обеспечена, в то время как до побережья, к которому мы теперь направлялись, нам предстояло еще проделать как водою, так и сушею изрядный путь; причем не было уверенности в том, что нам удастся без насилия добыть себе съестных припасов. Но в то время я придержал язык, дабы не оспаривать своего наставника. Но когда, по его желанию, мы должны были, пройдя второе большое озеро, свернуть к югу, наши стали волноваться и поговаривать, что теперь то мы наверняка сбились с пути, что уходим мы прочь от дома и что и так достаточно удалились от него. Но мы шли не более двенадцати дней, из которых в течение восьми мы огибали озеро, а в течение четырех – продвигались на юго запад для того, чтобы попасть к реке Конго, как принуждены были решительно остановиться, так как вступили в край столь пустынный, страшный и дикий, что не знали просто, о чем подумать и что предпринять. Не говоря уже о том, что местность представляла собой ужасную и безграничную пустыню, – без лесов, деревьев, рек и обитателей; подобно тому, как и находились мы в необитаемых местах, мы к тому же оказались лишенными возможности добыть для себя съестных припасов, которых хватило бы для того, чтобы пересечь эту пустыню, как поступили мы перед тем, как пересекли первую пустыню. В результате нам не оставалось ничего другого, как только вернуться на четыре дня пути обратно, туда, где мы обогнули озеро. И все же, несмотря на все эти соображения, мы отважились идти дальше. Ибо для людей, прошедших такие дикие места, какие прошли мы, не было вообще ничего слишком отчаянного, на что нельзя было бы решиться. Итак, мы отважились и главным образом потому, что на пути в большом отдалении видели высокие горы и воображали, что, где горы, там должны быть и ключи и реки, а где реки, там должны быть деревья и травы, а где деревья и трава, там должен быть скот, а где скот, там должны быть и какие нибудь люди. Наконец, вследствие таких умозаключений, мы вступили в пустыню, располагая большим запасом кореньев и разных растений, каких надавали нам туземцы вместо хлеба, а также весьма небольшим количеством мяса, соли и совсем малым запасом воды. Мы шли два дня по направлению к возвышенностям, но они, казалось, оставались по прежнему в том же отдалении, как и раньше, и лишь на пятый день мы добрались до них. Правда, продвигались мы вперед очень медленно, потому что было исключительно жарко, и мы находились возле самой линии равноденствия. Наш вывод о том, что, где находится возвышенность, там должны быть ключи, оказался правильным. Но мы были не только удивлены, но даже испуганы, когда первый же ключ, к которому мы подошли и который на вид был чист и прекрасен, оказался солон, как морская вода. Это было для нас ужасным разочарованием, наведшим на печальные размышления о будущем. Но пушкарь, человек, которого ничем не смутишь, сказал нам, что нечего тревожиться, что, наоборот, нужно благодарить судьбу, ибо соль – добыча для нас не менее заманчивая, чем, что бы то ни было, другое, и нет сомнений в том, что в дальнейшем мы найдем еще и пресную воду, как нашли уже соленую. А тут вмешался еще и наш лекарь и ободрил нас словами о том, что, если мы не знаем, он покажет нам, как сделать из соленой воды пресную. |
