– Для какой же причины, жена, вам его обнимать?

    – Для такой, чтобы выказать вам уважение.

    – К чему столь долгий обходной путь? Могли бы уважить, обняв просто меня.

    Один из зрителей крикнул:

    – А ей с тобой неинтересно!

    – Почему же? – возразила Ильдегонда и подергала Боссена за вот такенный хрен. Хрен остался у нее в руках. Помахав им в воздухе, дама добавила: – Очень даже интересно!

    Боссен отобрал у нее принадлежность и пристегнул ее обратно.

    – Ваш брат Лантса храбро бился с сарацинами! – Ильдегонда вернулась к прежней теме.

    – Мало ли кто с кем бился. Я тоже вчера с эн Савариком храбро бился, чуть головы не лишился, так он меня отделал.

    – Ах, господин мой Боссен, сколь мало в вас куртуазности… – И неожиданно изменив тон, Ильдегонда заорала на зрителей: – Эй, ты! Ты мне уж совсем на платье налез! Еще на голову сядьте! Расступитесь, расступитесь!

    Расталкивая наседающих зрителей, Ильдегонда и Горжа быстро двинулись вперед, освобождая пространство для игры.

    – Давай, давай!.. – ворчал Горжа, отпихивая крестьян. Те нехотя подавались назад.

    – Некуртуазность ваша, муж мой, весьма печалит меня! – как ни в чем не бывало продолжала Ильдегонда, отходя на прежнее место.

    – А, пошла ты в задницу со своей куртуазностью! – заревел разъяренный Боссен.

    Ильдегонда запрокинула голову и патетически вскричала:

    – Скотам людьми не стать,

    У них иная стать,

    Зато скотину видеть в муже

    Намного хуже!

    – Ой, ой! – завопил Горжа и, схватив пустой горшок, оставленный Ригелем на окне для просушки, нахлобучил себе на голову. – Ой, сейчас подерутся! Ой, ой! Сейчас камни полетят! Берегите хрупкие предметы!

    Боссен снова замахал кулаками.

    – Жена! Вы должны были выбранить его за то, что он посмел коснуться вас.

    – Ни за что!

    – А я говорю: порядочная женщина должна была дать ему по морде!

    – Фи, господин мой! Дать крестоносцу по морде!

    Боссен внезапно замолчал. Скрестил на груди волосатые руки, показывая, что не желает продолжать спор. А затем медленным движением вытащил из-за пазухи мешочек. Потряс им, показывая сперва тем, кто глазел на представление справа, а после тем, кто находился слева.

    Горжа запустил в мешочек пальцы, взял оттуда щепоть воздуха, вложил в рот и громко зачавкал. Для наглядности еще рыгнул пару раз. И замер, как громом пораженный.

    Зрители затаили дыхание, предчувствуя, что вот-вот станут свидетелями чего-то поистине ужасного.

    И точно! Глаза у Горжи выпучились, сделавшись почти совершенно белыми. Казалось, они сейчас вывалятся из орбит и покатятся по пыли. Изо рта у него пошла настоящая пена. Поскольку губы у Горжи были заблаговременно намазаны, то пена окрасилась розовым.

    Захрипев, Горжа повалился набок, как сноп, забился в судорогах, задергался и наконец затих.

    – Да! В этом мешочке я храню страшный яд! – закричал Боссен, когда Горжа перестал корчиться и пускать пену. – Я не намерен больше спорить ни с женой, ни с братом моим, ибо они оба злоумышляют против меня! Жена моя кому хошь голову задурит! Я ей не верю более! Нет, не желаю я дознаваться, виновны они или нет! Я просто отравлю обоих, вот что я сделаю!

    – По прошествии совсем недолгого времени, – поведал простертый на земле мертвый Горжа, – благородный Боссен устроил большое пиршество в честь возвращения своего брата.