Я не видел, чем она меня ударила, все произошло слишком быстро. Она превратилась в расплывчатое пятно, раздался громкий хруст, и моя правая рука повисла, словно больше не была прикреплена к локтю. Последней пришла боль, пронзившая руку лишь через секунду.

Всё так же оскалившись, ищейка продолжала наблюдать. Она ждала, когда боль накроет меня, и следила за тем, как я, ахнув, скрючиваюсь над своей сломанной рукой.

Я не успел еще даже полностью ощутить эту первую боль, она всё еще нарастала, а движения ищейки уже вновь смазались, и с еще более раскатистым треском что-то отбросило меня к стене — брус балетного станка за моей спиной прогнулся, зеркала разлетелись на куски.

Странный звериный вой вырвался у меня сквозь стиснутые зубы. Я попытался вдохнуть, и мои легкие словно проткнула дюжина ножей.

— Отличные спецэффекты, ты так не думаешь? — спросила ищейка, и ее лицо вновь стало дружелюбным. Она дотронулась до одной из трещин, паутиной расползшихся от того места, где я врезался в стену. — Увидев это место, я сразу поняла, что оно идеально подойдет для моего маленького фильма. Зрелищно, динамично. И столько ракурсов — не хотелось бы, чтобы Эдит упустила хоть малейшую подробность.

Я не увидел ее движения, но услышал негромкий хруст, и в указательном пальце левой руки запульсировала тупая боль.

— Он все еще на ногах, — сказала ищейка и засмеялась.

Последовавший за этим треск был куда громче — как приглушенный взрыв. Казалось, комната взлетела вверх, будто я начал падать в глубокую яму. Мучительная боль настигла меня в то же мгновение, как я ударился об пол.

Я подавил крик, прорывавшийся из горла сквозь заполнившую пищевод желчь. Мне не хватало воздуха, не удавалось вдохнуть полной грудью. Странный придушенный стон донесся словно из самой глубины моего тела.

Меня вырвало, и я смог дышать, хотя каждый вдох словно разрывал мои внутренности на части. Теперь боль от сломанной руки отступила на второй план — центральное место заняла нога. В ней боль все еще нарастала. Я лежал, распластавшись в собственных рвотных массах, но не мог даже пошевелиться.

Ищейка уже стояла на коленях возле моей головы, в ее руке мигал красный огонек.

— Время для крупного плана, Бо.

Я с хрипом выкашлял из горла еще одну порцию кислоты.

— Теперь мне хотелось бы услышать твое отречение. Можешь сделать это для меня? Ты окажешь мне услугу, а я немного ускорю процесс. Так будет справедливо?

У меня не получалось сфокусировать взгляд на ее лице… мигающий красный огонек виделся словно сквозь туман.

— Просто скажи Эдит, как тебе больно, — уговаривала она. — Скажи ей, что хочешь возмездия — ты достоин того, чтобы за тебя отомстили. Она впутала тебя в это. В самом прямом смысле это именно она сейчас причиняет тебе боль. Попробуй сыграть на этом.

Мои глаза закрылись.

Она приподняла мою голову на удивление осторожно — хоть это движение и отозвалось мучительной болью в руках и ребрах.

— Бо, — сказала она тихо, словно я спал, а она пыталась меня разбудить. — Бо? Ты можешь. Скажи Эдит, чтобы она нашла меня.

Ищейка легонько потрясла меня, и из моих легких просочился похожий на вздох звук.

— Бо, дорогой, у тебя осталось столько целых костей — а большие можно сломать во многих местах. Пожалуйста, сделай то, чего я хочу.

Я взглянул на ее расплывающееся перед глазами лицо. На самом деле она ничего мне не предлагала. Что бы я ни сказал теперь, это меня не спасет. А на карту поставлено слишком многое.

Я осторожно качнул головой. Возможно, Эдит поймет, что я имел в виду.

— Оно не хочет кричать, — тихо сказала она нараспев, странно коверкая голос.