— Оно не хочет кричать, — тихо сказала она нараспев, странно коверкая голос. — Наверное, следует его заставить?

Я ждал следующего хрустящего удара.

Вместо этого она бережно подняла мою здоровую руку и поднесла ее ко рту. Последовавшая за этим боль, по сравнению с предыдущими, вряд ли могла таковой называться. Ищейка запросто могла отхватить мне палец, но всего лишь его укусила. Ее зубы даже не проникли так уж глубоко.

Я едва среагировал, но она вскочила и, резко развернувшись, отошла. Моя голова стукнулась об пол, и сломанные ребра пронзила боль. Со странной отрешенностью я смотрел, как Джосс шагает взад-вперед в дальнем конце зала, рыча и качая головой. Камера, оставленная у моего лица, до сих пор работала.

Первым намеком на то, что сделала ищейка, был жар — мой палец стал очень горячим. Я был удивлен тем, что чувствую это даже сквозь более сильную боль. Но вспомнил историю Карин. Я знал, что началось. Времени у меня осталось немного.

Ищейка все еще пыталась успокоиться — кровь, вот что вывело ее из себя. Она почувствовала на губах мою кровь, но пока не хотела убивать меня, поэтому ей приходилось бороться со своим безумием. Это отвлекло ее, но в любой момент она могла снова обратить на меня внимание из-за любой мелочи.

Жар быстро нарастал. Я пытался не замечать этого, как и острой боли в груди. Выбросив вперед руку, я схватил камеру. Поднял ее как можно выше и с силой бросил на пол.

В ту же секунду я полетел спиной вперед в разбитые зеркала. Осколки впились мне в плечи, в голову. Новый удар, казалось, заново переломал мои сломанные кости. Но закричал я не поэтому.

Укушенный палец словно загорелся… пламя мгновенно охватило мою ладонь. Жжение уже подползало к запястью. Этот огонь был больше, чем огонь, а боль — больше, чем боль.

Другие мучения — ничто. Сломанные кости — не боль. Не такая.

Мой крик прозвучал так, словно раздавался вне тела — это был непрерывный животный вой.

Я неподвижно уставился перед собой и вновь увидел в руке ищейки красный мигающий огонек. Она оказалась слишком быстрой, у меня ничего не получилось.

Но мне было уже все равно.

Кровь текла по моей руке, скапливаясь лужей под локтем.

Ноздри охотницы раздувались, ее глаза были дикими, она оскалила зубы. Кровь капала на пол, но из-за крика я не слышал звука падения капель. Вот моя последняя крупица надежды. Теперь ищейка не сможет остановиться. Ей придется убить меня. Наконец-то.

Она широко раскрыла рот.

Я ждал, продолжая кричать.

Глава двадцать третья

Выбор

К моему крику добавился еще один: пронзительный, похожий на визг бензопилы, напоровшейся на арматуру.

Ищейка бросилась на меня, но ее зубы клацнули в дюйме от моего лица, потому что в этот момент кто-то отдернул ее назад и вышвырнул из моего поля зрения.

Огонь распространился уже до локтевого сгиба, и я снова закричал.

Мой крик был не одинок, вокруг раздавались и другие: к металлическому скрежету присоединился тонкий воющий звук, эхом отразившийся от стен, а затем резко прервавшийся. Сквозь остальные шумы прорывалось гулкое рычание. И снова звук рвущегося, раздираемого в клочья металла…

— Нет! — громко застонал кто-то, явно страдавший не меньше меня. — Нет, нет, нет, нет!

Этот голос что-то значил для меня, несмотря на огонь, который был много больше, чем просто огонь. Хотя пламя уже достигло плеча, этот голос по-прежнему притягивал мое внимание. Даже когда его обладательница кричала, он звучал по-ангельски.

— Бо, пожалуйста, — рыдала Эдит. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Бо, пожалуйста!

Я пытался ответить, однако рот уже не подчинялся. Мои вопли затихли, но только потому, что в легких закончился воздух.